***

Но тут заиграли вальс, и Даша почувствовала, как по ее спине пробежал холод. Она увидела, что к ним прямо сквозь толпу кавалеров быстро и решительно шагает Стужев.

Холодный взгляд единственного глаза стального цвета не выражал ничего особенного, но не было ни малейшего сомнения, что он идет, чтобы пригласить… но кого – ее или Соню?

Даша вздрогнула и отвела взгляд. Этого еще не хватало! Она не хочет, нет…

– Вы позволите? – В его голосе ей послышалась насмешка. Не было у него ни малейшей мысли, что она может ему чего-то не позволить. И да, конечно же, вопрос был обращен именно к ней, а не к Соне и не к одной из девушек, стоявших рядом с ними.

Даша повернулась и уставилась на Стужева. Ей нужно было что-то ответить, а она только глядела на него, слегка раскрыв губы и покраснев. Первым ее желанием было закатить ему пощечину или сказать что-нибудь такое… самое ужасное, но, как назло, ничего настолько убийственного у нее заготовлено не было.

Она почувствовала, как Соня слегка подталкивает ее в бок. Действительно, дальше вот так стоять истуканом было совершенно неприлично. Она молча протянула Стужеву руку, и они направились к танцующим.

Шла она медленно, боясь оступиться и судорожно раздумывая над тем, что же ей теперь делать. Убить его прямо сейчас? Но ведь ей нечем, не шпилькой же для волос. Да и будет это не поединок чести, а отвратительное преступление, за которое ее заклеймят и отправят на каторгу. Разве за этим она приехала?

А если говорить с ним, то о чем? Господи, только бы не спутаться опять! Раз-два-три, раз-два-три!

– Вы вальсируете так, как было принято во времена моей молодости, – сказал Стужев с ироничной улыбкой.

– А разве вы немолоды? – спросила она.

– Молодость – понятие относительное, – сказал он. – Кто-то до седых волос ребенок, а кто-то к тридцати годам успевает прожить несколько жизней.

– Кто прожил хоть одну жизнь и все еще ходит по свету, тот ходячий труп, – ответила Даша. Ей была противна его вальяжность.

Стужев в ответ расхохотался.

– Вас надо познакомить с Быстрицким! – сказал он. – Сейчас закончится вальс, и я вас ему представлю.

– Это будет столь же неприятное знакомство?

– Дуэль с девушкой? – Стужев хмыкнул. – Я участвовал, и не в одной. Это очень приятно: дуэль взглядов, дуэль самолюбий, дуэль острых слов. Давайте, я ваш. Только лучше обойдемся без секундантов

Даша мысленно прикусила себе язык. Ей не следовало так себя вести с этим человеком. Гораздо лучше было бы изображать себя польщенной его вниманием или хотя бы проявить обычную светскую вежливость. Но она ничего не могла с собой поделать. Хладнокровие, которым следовало бы обладать артиллерийскому офицеру, не было ее сильной стороной.

В ответ на реприманд Стужев взглянул на нее с видимым интересом.

– Кто вы такая? – спросил он. – Я раньше не видал вас в Маринбурге.

Даша на секунду задумалась. Называть ему свое настоящее имя нельзя было ни в коем случае. Несколько секунд она молчала, словно раздумывая над тем, стоит ли вообще ей себя называть.

– Варвара Ухтомская, – ответила она.

Имя было не вполне выдуманным. Так звали ее дальнюю родственницу, жившую от Маринбурга еще дальше, совсем уж в глуши, и тоже, скорее всего, в Маринбурге давно не бывавшую. А если б ей вздумалось сюда приехать, то она, вероятно, тоже погостила бы в доме Марьи Сергеевны и явилась бы на бал вместе с ней, так что выходило даже правдоподобно.

– В самом деле? – переспросил Стужев. – Ухтомские – известная фамилия. Говорят, они до сих пор хранят чародейную силу. Вы случайно не чародейка?

– Задавать такой вопрос девице столь же бестактно, как спрашивать, девица ли она.

– А отвечают подобным образом обычно только те, кто лишен обеих этих добродетелей.

От подобной дерзости у Даши даже дух захватило. На секунду в ее голове мелькнула мысль, что вот же ей шанс представился такой, что лучше и не надо.

По Дуэльному кодексу словесно выраженное сомнение в невинности девицы дворянского рода – это однозначное оскорбление второй степени и законный повод для вызова. Конечно, произошло это не при свидетелях, а значит, Стужев может и отпереться. Но зачем ему? Он бретер, он обожает дуэли и не боялся драться с куда более серьезными противниками. А уж бегать от вызова, брошенного девицей, точно не станет, это уж курам на смех.

Он кто угодно, но не трус или, во всяком случае, не желал бы прослыть трусом.

Однако что-то Дашу все же остановило. Когда она позже вспоминала этот день, то и сама не могла себе дать отчета, что именно. Должно быть, ей просто понравилось играть в эту игру.

– За такие слова следовало бы вас вызвать на дуэль, – только и проговорила она.

– Дуэль с девушкой? – Стужев хмыкнул. – Я участвовал, и не в одной. Это очень приятно: дуэль взглядов, дуэль самолюбий, дуэль острых слов. Давайте, я ваш. Только лучше обойдемся без секундантов.

– Дуэль без секундантов – это убийство.

– В нашем случае это будет преступление несколько иного рода. Скорее похищение, назовем это так.

– Вы до такой степени не надеетесь ни на какие свои достоинства в общении с женщинами, что даже готовы на похищение? Удивительно.

– Мне удивительно совсем другое, – ответил он, но не договорил.

Даша в этот момент взглянула вправо и вскрикнула, оступившись и едва не упав, так что Стужев невольно поддержал ее за талию, причем несколько более отчетливо, чем того требовали приличия.

– Что с вами стряслось? – спросил он равнодушно. – Увидели призрак?

– Да, – ответила Даша.

И в самом деле, в толпе гостей, сгрудившихся возле столика с шампанским, она увидела светловолосого молодого человека в мундире, наблюдавшего за ними. И он был удивительно похож на ее покойного брата.

Изображения предоставлены пресс-службой «Литнет».