Настя, 23 года

Подростком я была сложным. Пропадала в клубах, баловалась пивом и марихуаной. И по-своему сходила с ума. У меня случались частые перепады настроения. Я постоянно обижалась по пустякам. Еще ссорилась с родителями. В общем, устраивала бури в стакане воды. Я все принимала слишком близко к сердцу.
В 16 у меня нашли доброкачественную опухоль в желудке. Пришлось резать. Это стало какой-то последней каплей. У меня случился нервный срыв. Сначала я впала в истерику. А потом отключилась от мира.
Я заперлась дома. Сидела в своей комнате все свободное время и тупо пялилась в потолок. Я тогда всех ненавидела.
В какой-то момент у меня начались проблемы со сном. Я отрубалась в 6 утра и вставала в 8 на учебу. Из-за этого я выключалась прямо на занятиях. Так продолжалось неделю.
Мама, когда поняла, что со мной творится что-то странное, пинками погнала меня к психиатру.
Врач оказалась тучной женщиной в строгом костюме. Большая, жизнерадостная такая дамочка. Ее вид меня взбесил.
– Жалобы? – спросила она.
Я ответила, что у меня все не так. На тот момент я могла излагать мысли исключительно матом.
– Спишь хорошо? Аппетит здоровый? Тревожность не ощущаешь?
Выслушав еще одну порцию моих тирад, психиатр поставила диагноз: подростковая депрессия. И велела явиться на следующий день.
На втором приеме доктору оказалось куда легче меня разболтать. Я рассказала о своей страшной операции и о плохих отношениях с одноклас-сниками. Призналась в том, что боюсь одиночества. И будущего. И даже немного самой себя.
– Все будет окей! – резво отозвалась врач. – Сейчас выпишу тебе рецепт.
В тот же день я начала принимать назначенный комплекс из 2 лекарств – от депрессии и от бессонницы.
Через 2 недели я признала: таблетки работают. У меня нормализовался сон. Я перестала злиться на себя. По утрам я уже с охотой собиралась на учебу. А после уроков не включала телевизор – шла гулять одна.
Со временем я начала снова улыбаться. А однажды купила подруге набор теней. На ровном месте – без повода. Такие широкие жесты мне вообще-то раньше были не свойственны.
К концу курса лечения я чувствовала себя превосходно. Но только в том случае, если принимала свое снотворное рано. День за днем я чуть-чуть сдвигала время приема – вроде как чтобы поспать. Но при этом я не ложилась. Я просто перемещалась в другой – более яркий – мир.
Я рассказала о своих наблюдениях и ощущениях доктору. Но она не придала этому никакого значения. Вместо того чтобы снять меня с таблеток, психиатр просто немного снизила дозу препарата.
Через некоторое время стало ясно, что новой порции мне мало. Я снова превратилась в рассеянную, раздражительную. Если просыпалась в плохом настроении, я прямо утром проглатывала внеплановую таблетку. Она меня успокаивала. Когда пилюли заканчивались раньше срока, я доставала рецепты обходными путями – просто врала врачу, что растеряла старые бумажки.
В какой-то момент я не выдержала и открыто попросила психиатра вернуть высокую дозу лекарств. Доктор безропотно пошла на это.
За полгода на таблетках я похудела на 9 кг. У меня появились галлюцинации. И зародилась новая фобия: мне стало страшно, что когда-нибудь я лишусь своего препарата.
Через какое-то время у меня появились мысли о суициде. Раньше, когда еще не лечилась от депрессии, иногда я думала о том, чтобы покончить с собой. А теперь эта идея стала навязчивой. До меня вдруг дошло, что уйти из жизни совсем не сложно. И ничуть не страшно.  
В очередной раз на приеме я разболтала психиатру о своих порывах. Рассказала, что теперь не боюсь самоубийства. Объяснила: мне страшно оттого, что я готова умереть в любой момент. Достаточно маленькой неприятности – и...
Доктор равнодушно отметила, что это нормально – мол, нет поводов волноваться, скоро пройдет.
Так я начала по-настоящему играть с судьбой. Я стала делать откровенные глупости. Я гуляла одна по ночам. Хамила опасным на вид незнакомцам. Несколько раз ввязывалась в драки с одноклассниками. На выпускном балу я напилась и кинулась с кулаками на одну девочку прямо при всех.
Когда я рассказала врачу о своих последних приключениях, ей наконец пришлось признать, что все пошло не по плану. В том, что чуть не сгубила меня слишком высокой дозой препаратов, психиатр, конечно, не призналась. Она просто направила меня к наркологу.
Бредово, правда? Все началось с банальной подростковой депрессии, а закончилось наркоманией.
Я пролежала в больнице 4 месяца, а потом еще год наблюдалась у наркологов.
Новый врач подтвердила мои догадки: мое снотворное – мой фенобарбитал – это, по сути, самый обычный наркотик, да еще и очень сильный. Я принимала эти таблетки довольно долго. И в итоге подсела.
А еще врач разъяснила мне все про суицидальные наклонности. Оказалось, что в депрессии человек не способен себя убить. Ему воли просто не хватает. Антидепрессанты как бы повышают решимость. С ними ты уже готов совершить задуманное. Они тебя подталкивают.
Я была на волоске от самоубийства. Мне только нужен был повод. Какой-нибудь несущественный.
Выходит, меня не только подсадили на снотворное – мне еще и прописали смертельно опасный антидепрессант. Вот это доктор!
В больнице мне стали медленно снижать дозу таблеток. Общее состояние было ужасным. Мышцы тряслись, поднималась температура. Меня тошнило и лихорадило. Это были последствия интоксикации.
В наркологической клинике, надо сказать, вообще страшно. Вокруг – одни героинщики и кокаинщицы. С одной гламурной наркоманочкой я постоянно скандалила. Пару раз даже по лицу ей врезала. На ровном месте. Я бы вообще ее избила, если б санитары не оттащили меня.
Пока лежала в 4 стенах, я пыталась сама разложить свою жизнь по полочкам. Но, ясное дело, ничего у меня не вышло. Пришлось общаться с врачами, которые копаются в голове, и ходить в группы поддержки.
В клинике мне начали давать препараты, которые заменили мои «наркотики». Но они не очень-то помогали – меня снова начало штормить. Я опять перестала нормально спать. И то я чувствовала себя всемогущим героем, то бестолковым ничтожеством. Случались дни, когда я тупо валялась на кровати и истерически орала матом.
Еще у меня появилась новая навязчивая идея. Я захотела отомстить психиатру, которая испортила мне жизнь. Мне позарез приспичило сделать ей какую-нибудь гадость. Моя ненависть прямо сконцентрировалась на ней. Я даже желала ей смерти. Со временем – не только ей одной.
За месяц в больнице злость, бешенство стали мной. Меня раздражали врачи, медсестры, санитары. Я представляла, как буду медленно убивать по одному. Я ненавидела столы, стулья, стены, еду, вид за окном.  
Оказалось, в том, что я стала таким зверем, тоже были виноваты таблетки от грусти.
Благо, врачи меня не ругали. Я думала, что за наезды на гламурную кокаинщицу, за крики и за попытки избить санитаров меня повяжут. Но вместо этого меня просто кормили успокоительным. А еще со мной разговаривали. Мой лечащий доктор уверял, что все это не моя вина. Что я не злая. Что мне просто нужно взять себя в руки. И я подобрею.
Лечение в наркологии дало результаты только спустя еще пару месяцев. Тогда я потихоньку даже начала общаться с больными. Без охоты, но иногда интересовалась, как у них дела. Это было показателем нереального прогресса.
Через год я стала почти нормальной. Не наркоманкой, не истеричкой, не самоубийцей. При этом я все равно очень сильно и бесповоротно изменилась. Я закрылась.
Я и сейчас довольно замкнутая. И у меня никак не проходит одна из фобий. Я постоянно думаю о том, что гнев снова может ко мне вернуться.
С того момента, как меня выписали, прошло 4 года. А я все еще наблюдаюсь у психоаналитика.
Мой первый психиатр так и не признала свою вину. Мама ходила разбираться с ней. Она пыталась собрать справки о врачебной халатности. Но даже бумажки о том, что мне прописали неподходящий препарат – слишком сильный, не помогли. Мой первый доктор отделалась выговором. Небось, подкупила своего главврача.
Если бы не антидепрессанты и лечение в наркологическом отделении, я была бы простой жизнерадостной девочкой. Но прошлое не изменишь. Исправить можно только настоящее. Чем я и занимаюсь сейчас.

Люда, 22 года
Мой роман с Мишей начался 3 года назад. Развивалось у нас все довольно стремительно: через 2 месяца после знакомства мой мальчик уже пере-ехал ко мне вместе с вещами.
Первое время у нас все шло гладко – мы вместе ходили за покупками, убирались, планировали отпуска. Каждую субботу мы отмечались в любимом баре. В общем, развивались, как обычная «молодая ячейка общества».  
К вопросу контрацепции мы с Мишей всегда подходили серьезно: я принимала противозачаточные таблетки, а когда делала перерывы, мы переходили на презервативы.
Но однажды таки случился эксцесс. У нас были бурные выходные. Мы уехали загород, напились – и между нами случился эпизод спонтанной страсти. Тогда я как раз не принимала гормоны, а о «резинке» мы забыли.
Разумеется, наутро я побежала в аптеку за аварийной контрацепцией. Приняв таблетку, я легла спать, а когда очнулась, состояние у меня было ужасным – адски трещала голова. Мне казалось, что у меня раскалывается череп. Пару раз меня почти стошнило – пришлось всеми способами сдерживать рвоту, чтобы не выплюнуть таблетку.
Через три дня, как положено, началась менструация. Я радостно выдохнула – и сделала самый опасный в моей жизни вывод. Я тогда подумала, что экстренная контрацепция – не такой уж плохой выход: если вдруг опять приспичит, можно будет ею снова воспользоваться.  
Через некоторое время я заметила, что отношения с Мишей сами собой пошли на спад – даже секс уже случался все реже. Я тогда в шутку стала называть наш роман «партнерством». Мне казалось, что любовь позади – мы уже вроде как балансировали на грани разрыва. Но Миша это отрицал – он списывал наше отдаление на усталость и недосып.
А где-то через 4 месяца между нами снова случился незащищенный секс. Тогда сложились какие-то длинные выходные – и мы провели их дома в постели. Для нас этот эпизод был неожиданным, а оттого очень ценным. Именно поэтому я не стала его тормозить – подумала, что просто еще раз выпью чудо-таблетку.
Правда, тут я решила сначала проконсультироваться с гинекологом. Меня несколько напряг тот факт, что прошлую ударную дозу гормонов мой организм получил незадолго до этого.
В женской консультации я попала к молодому доктору. Приятная блондинка по-быстрому меня осмотрела – без всяких УЗИ и прочих сложностей. Сказала, что все в порядке, и посоветовала-таки принять спасательный препарат. Мол, эти таблетки на самом деле не так уж и опасны.
Я поверила врачу.
После пилюли на меня нахлынуло знакомое состояние – сильно заболела голова. Я даже отпросилась с работы. Миша тоже был дома, но на меня внимания не обращал – трудился, а мне так не хватало его заботы. Из-за этого мы даже поругались.
Прошло 3 дня. По инструкции кровотечение должно наступить в этот срок, но оно почему-то так и не началось. Я заметила только какие-то скудные розовые выделения. Я было распаниковалась, но, когда приехала  на работу, обо всем позабыла.
За 2 месяца менструация не случилась. Когда я осознала это, у меня волосы встали дыбом. Вот тут-то я и правда серьезно обеспокоилась.  
В какой-то момент с моим организмом начали происходить странные вещи: адски заболел живот, меня резко затошнило, я стала постоянно бегать в туалет. И снова появились эти непонятные розовые выделения. Странно – я ведь занималась сексом с постоянным партнером, а значит, никакую заразу подцепить не могла.
Миша понял, что со мной творится неладное, и тоже занервничал.
На очередном приеме я рассказала гинекологу, что после таблеток у меня 2 месяца не было полноценных месячных. Молодая врач – уже другая – заверила меня, что это в порядке вещей. И опять же как-то слишком быстро осмотрела, что меня еще больше насторожило. Я почувствовала, что она отнеслась ко мне невнимательно.
Врач велела мне принять обезболивающее и успокоительное и отправила домой.
Через пару дней живот почти взорвался. Все заболело так, что я упала в обморок. Не припомню в своей жизни дня ужаснее, чем тот. Показалось, будто меня вспороли изнутри.
К сожалению, на тот момент мои медзнания были слишком скудными – я решила, что это аппендицит. Миша в ужасе вызвал «скорую».
Пока ждала санитаров, я лезла на стену от боли. До сих пор не понимаю, как я вообще это пережила.
В приемном отделении меня осмотрели, но никто из врачей так и не понял, в чем дело. Мне опять дали успокоительное и обезболивающее – тогда мне слегка полегчало.
И только пожилой доктор, которая вообще-то была иммунологом, смогла прояснить ситуацию. Врач сразу спросила про беременность. Я рассказала о таблетках и о розовых выделениях – опытный спец немедленно отправила сдавать кровь и на УЗИ.
Оказалось, что УЗИ вообще-то должны делать при каждом гинекологическом осмотре. Оно все сразу показывает. Я об этом не знала, поэтому раньше ничего такого не требовала.
В тот же день выяснилось, что у меня внематочная беременность. Плод развивался в трубе, разрывая ткани. Когда зародыш подрос, он так сильно надавил на мои внутренние органы, что я получила болевой шок.
Мне дали специальные препараты, провоцирующие выкидыш. После них кровь хлынула ручьем. Все внутренности сжались, я испытала нечто похожее на схватки. Я еле добралась до ванной. Меня помыла медсестра.
Но самое страшное было еще впереди. Пришлось делать операцию – зашивать разорванную трубу. Когда мне сообщили об этом, со мной случилась истерика. Я испугалась, что стану бесплодной.
Когда меня готовили к наркозу, Миша был рядом. Он переживал все вместе со мной. Я чувствовала, что мой мальчик во всем винит себя. Он даже плакал в коридоре. Я его таким раньше ни разу не видела.
После недели в больнице меня выписали – приказали лежать дома.
Живот все еще нестерпимо ныл. Вся область от пупка до таза просто взрывалась. У меня держалась высокая температура и не было аппетита.
Миша взял себе больничный, чтобы за мной ухаживать. Он приносил мне вкусности на будущее, отыскивал dvd с моими любимыми фильмами, несколько раз читал мне вслух.
Миша даже пошел со мной на прием к врачу. Во время осмотра он держал меня за руку.
Доктор сказал, что из-за внематочной беременности у меня одна труба недееспособна. Шансы забеременеть малы – точно будут трудности с оплодотворением.
Я спросила у врача, почему не предупреждают о том, что из-за аварийной контрацепции может произойти такое. Доктор заметил, что это нечастый случай. Даже редкий. Но все же вполне реальный.
А ведь я жаловалась молодому гинекологу на странные выделения – это были явные признаки внематочной беременности, но она их проигнорировала. Минута безразличия способна такое сотворить...
В этой истории есть только один положительный результат – мы с Мишей снова стали полноценной парой. Может, в наших отношениях уже нет букетов и признаний, но мы есть друг у друга. С ним я не пропаду.

Важно!

Только ты сама несешь ответственность за свое здоровье. Небрежно относишься к себе – рано или поздно окажешься в больнице.

Врачи тоже люди – и они ошибаются. Доктор за халатность получает 2 года условно, а твоя пассивность может привести к необратимым последствиям. Если сомневаешься в диагнозе, не поленись обойти не менее 3 специалистов.

Не полагайся только на платную медицину: этим врачам выгодно, чтобы ты оставляла как можно больше денег.

Комментарий психолога

В случае с первой героиней – Настей – лошадиные дозы лекарств лишь выпустили на волю, обострили все те проблемы, которые у нее были до похода к врачу. Доктору следовало лечить депрессию методом «двойного ведения» – комбинировать препараты с психотерапией. Но Настя попала к врачу, который не занимается этим. Психиатры лечат психически больных людей, а героиня истории при всех своих симптомах – здоровый человек. Это все равно что с насморком идти к хирургу.
Вторая героиня – Люда – сознательно пошла на аварийную контрацепцию. Наверняка она представляла, что прием такого мощного средства похож на аборт. Но если идти под нож страшно, то тут эффект, спрятанный от глаз, казался ей безвредным для женского здоровья. Соглашаясь на незащищенный секс, она хотела спасти отношения. Да, ей это удалось. Но последствия тех двух таблеток теперь останутся с ней навсегда.
Хотелось бы подчеркнуть, что зачастую довольно бессмысленно переносить ответственность за свое здоровье на врачей. Доктора предлагают варианты – решение о лечении человек принимает сам.

ноябрь 2009