Настя, 23 года

Есть в жизни события, о которых ты будешь думать до конца своих дней. Тысячи раз вспомнишь все до мельчайших подробностей. Перемотаешь произошедшее туда-сюда, как кассетную пленку: пауза, вперед, пауза, назад, назад, назад, пауза, вперед, пауза, назад, назад, назад... Стоп! Каждый раз, когда мысленно возвращаюсь в тот вечер, я пытаюсь понять, что сделала не так. В чем я виновата? Как все сложилось бы, если бы я поступила чуть иначе? Может, я смогла бы все изменить? Или без шансов?
Тот день ничем особенным не отличался от любого другого. Утром мы с моим хорошим другом просто гуляли, потом ходили по книжным магазинам – закупались прозой для пляжа: ему на следующее утро надо было уезжать на море, а мне путешествие предстояло через несколько недель. Мы перелистывали романы один за другим, много смеялись, ели мороженое.
Когда мы решили разъезжаться, было часов 9. Не так уж и поздно, но лето стремилось к осени – в это время на улице как раз начинало темнеть. Мой друг предложил проводить меня до дома.
– Зачем тебе тащиться на другой конец города? Тебе нужно собираться. Я взрослая девочка – сама за себя постою. Не выдумывай!
Не то чтобы я была такой уж бесстрашной или не догадывалась о статистике преступности в больших городах. Просто мне казалось, что все эти «опасные ситуации» имеют отношение к каким-то жутким районам и девицам непотребного вида, которые разгуливают полуголыми в нетрезвом состоянии – в поисках приключений. Я была уверена: со мной, конечно, ничего «такого» приключиться не может: я – девушка из приличной семьи, студентка престижного вуза, ношу строгие костюмы, со всеми общаюсь вежливо, в неприятности ввязываться не люблю. Что со мной может стрястись в моем прекрасном благополучном месте жительства, где меня всякая кошка знает, а я помню каждую кочку? Да, еще и кипа книг по пакетам – уж точно не приманка для какого-либо преступника.
Мы распрощались с другом, я спустилась в метро и тут же углубилась в чтение, забыв обо всем на свете. В маршрутке для книжки было уже темно, поэтому я стала думать о предстоящей поездке – о том, как буду собирать документы на визу, какие возьму с собой платья, с кем из друзей повидаюсь... С этими мыслями и путь до подъезда показался мне совсем коротким. Я успела заметить про себя, как же здорово гулять летними вечерами, и набрала нужные цифры на кодовом замке домофона, преодолела несколько ступенек и направилась к лифту.
Подъездная дверь продолжила делать положенное ей «пим-пим-пим», сигнализируя о том, что еще 10 секунд она остается открытой – это то самое непродолжительное время, когда можно прошмыгнуть внутрь. Я уже собралась вызвать лифт, когда на последнем «пим» в подъезд забежал мужчина в спортивном костюме. Он стремительно поднялся по ступенькам и по-свойски улыбнулся, после чего обогнал меня и прошел вперед. Странно, подумала я: почему не обратила внимания на то, что за мной кто-то шел?
Я решила, что это один из друзей шумных ребят, живущих на первом этаже, поэтому несколько удивилась, когда мужчина не проследовал дальше к квартирам, а нажал на кнопку вызова лифта. Двери открылись.
– Прошу! – еще раз вежливо улыбнулся он и жестом пригласил меня зайти внутрь. Внешне мужчина не располагал к симпатии, но и не вызывал особых подозрений. Только заученное с детства правило «никогда не садись в лифт с незнакомцами!» после некоторых колебаний (а вдруг он обидится? невежливо же!) заставило меня сказать:
– Нет, спасибо, езжайте. Я потом.
– Убью тебя, сука!
Он достал из кармана спортивных брюк кухонный нож с громадным лезвием и двинулся в мою сторону.
Сказать, что я ощутила страх, испугалась – не сказать ничего.
Меня накрыло волной ужаса и оцепенения. Время остановилось. Все происходило мгновенно, но при этом длилось целую вечность. Если раньше в случае неприятности в голове стучало что-то вроде «этого не может быть!», то тут происходящее виделось мне довольно четко: я – хрупкая девушка, на меня напал здоровенный мужик, мы в замкнутом пространстве подъезда, у него нож. Конечно, я не сформулировала это все про себя – в мыслях успело проскочить только пронизывающее «все, это конец, сейчас я умру, и все закончится, жизнь закончится» и теперь уже кажущееся почти что смешным «жаль умирать молодой». Все это заняло десятые доли секунды, когда я еще не оказалась прижатой к стенке с ножом у горла.
То, что происходило дальше, я помню очень обрывисто. Он навалился на меня всей тяжестью своего тела. Я попыталась оттолкнуть его, но ничего не вышло. Я почувствовала, как нож проник под кожу куда-то внутрь, как кровь теплыми струйками стремительно покрыла все тело. Я все время сопротивлялась, но мужик одной рукой держал меня, а другой продолжал «работать». Голос меня не слушался, но я пыталась что есть мочи кричать:
– Помогите! Убивают!
До сих пор не могу понять, сколько это продолжалось. Быть может, он успел исполосовать меня за 10 секунд. Вероятно, наша борьба продолжалась 10 минут...
Помню, что в один момент он резко вскочил и выбежал из подъезда. Что именно его спугнуло, я не поняла. Скорее всего, кто-то из соседей брякнул дверным замком. И я даже спустя годы боюсь себе представить, чем бы все закончилось, если бы не эта счастливая случайность.
Я тут же вызвала лифт, нажала на кнопку своего этажа и взмолилась, чтобы двери закрылись быстрее: вдруг он вернется?!
После тревожных, настойчивых звонков мои родители открыли дверь. И увидели меня всю в крови. Даже не знаю, что чудовищнее: то, что случилось со мной, или то, что в этот миг пережили мама и папа.
В состоянии шока я почти что не чувствовала боли и не обращала внимания на то, что несколько пальцев меня не слушаются. Оказалось, я так растерялась в момент нападения, что даже не догадалась бросить пакеты с книжками, чтобы защищаться свободными руками. Я заметила груз, только когда пришлось взять телефонную трубку.
Я машинально набрала номер «Скорой». Удивительно, но мне пришлось практически умолять о помощи.
– Але, слушаю вас!
– На меня напал маньяк! У меня ножевые ранения.
– Та-ак, девуушка, вы это... Не надо мне тут! Знаем мы такое. Напилась, с мужем подралась – и «скорую» вызывать?
– Нет! На меня напали в подъезде! Пришлите кого-нибудь скорее!
– А? Что? Гуляла, мужика послала – он давай на тебя кидаться? Теперь отомстить хочешь – побои снять, заяву написать?
– Да что вы говорите такое! Умоляю, пришлите кого-нибудь, я истекаю кровью...
– Ладно... Какой адрес у вас?
«Скорая» приехала достаточно быстро. И даже привыкших ко всему врачей охватил ужас: они увидели шею, исполосованную ранами, на руке, которой я защищалась, были перерезаны сухожилия...
Мне оказали первую помощь. Врачи были очень внимательны – пытались приободрить, говорили, какая я молодец, что не зашла в лифт, просили держаться.
Пока мы ждали вторую машину «скорой» из той больницы, где занимаются тяжелыми случаями с поврежденными венами и сосудами, приехала милиция. Молоденькие сотрудники тоже как-то растерялись – не знали, что делать. Они задали мне типичные для такой ситуации вопросы. И долго отказывались верить в то, что я не знала нападавшего, что это не ревность, не месть и не попытка ограбления. Записав всю ту скудную информацию, что я смогла дать, они ушли, пообещав, что на следующий день придет человек, которому я дам показания.
В больницу меня везли около часа. Все это время я тряслась от ужаса. Навязчивые мысли о том, что я зря написала заявление, не покидали меня. Мне почему-то виделось, как напавшего на меня мужчину находят, сажают, но он очень скоро освобождается, отыскивает меня и мстит – и во второй раз ему удается довести дело до конца. В этот момент мне жутко захотелось уехать в другой город, в другую страну – куда угодно, лишь бы он меня не достал.
Эти мысли смогла прекратить на время только умопомрачительная боль: меня зашивали под местным наркозом, который почему-то не подействовал – то ли из-за моего состояния, то ли из-за особенностей организма. Я была в сознании – чувствовала, как мне зажимом тянут сухожилия под кожей, как их сшивают, ощущала каждый стежок на шее и слышала все обсуждения врачей. Они недоумевали: и как я только осталась жива? Они говорили, что мне жутко повезло: все ранения находились буквально в миллиметрах от вен и артерий, повреждение которых влечет за собой ежесекундную смерть – от потери крови. Хирург признался, что ему даже немного страшно меня оперировать – от осознания того, как я чудовищно близка к смерти. И это были слова опытного, прошедшего массу ночных дежурств врача.
Когда я увидела себя в зеркале – кусок мяса с глазами, весь в следах крови и йода, у меня тут же появился новый навязчивый страх. Я решила, что с таким количеством шрамов на шее никогда больше не смогу с кем-то встречаться – кому нужна «невеста Франкенштейна»?
Вернувшись из больницы домой, я с трудом узнала свой подъезд. В стенах, испачканных кровью, я сразу же вспомнила тот вечер – и у меня подкосились ноги.
В американских фильмах, когда с героями происходит нечто ужасное, подробно показывают само происшествие. Если герой остается живым, следующий кадр – непременно радостный и светлый, на экране вот-вот должен появиться долгожданный happy end. В жизни, к сожалению, все не совсем так. Я, конечно, рада тому, что осталась жива, но это не отменяет череду испытаний, часть из которых мне приходится проходить до сих пор. Я и тогда тяжело отходила от посттравматического шока – некоторые страхи одолевают меня и сейчас.
Жить в том доме я больше не смогла: все боялась, что он вернется за мной, чтобы убить, – нам с семьей пришлось переехать. Очень долго я в одиночестве не заходила ни в один подъезд даже днем – меня постоянно кто-то встречал, спускаясь из квартиры, и провожал от порога до людной улицы. Пару лет я не снимала шарфики и ни с кем не встречалась – почти полностью избавиться от шрамов мне удалось только после множества процедур и сложной терапии.
Напавшего на меня человека не нашли. Меня допросили – я составила фоторобот, несколько раз ездила на опознания. Там мне показывали видеоматериалы о мужчинах, совершивших подобные преступления и недавно пойманных в моем округе. Я просмотрела ролики о десятке душегубов под комментарии следователей – «этот тоже в лифтах убивал, но он душил военным ремнем», «а этот резал женщин, но не в лифте, а в толпе на улице», «а вот этот...». Да-да, все происходило в моем «прекрасном, благополучном» районе!
Есть еще одно неприятное последствие произошедшего – чувство вины. Мало того, что я проклинаю себя за страдания родителей, так еще и не могу обсуждать нападение с кем-либо из друзей или знакомых. А все потому, что почти каждый пытается найти в случившемся долю моей вины. «Ты, наверное, возвращалась среди ночи? Ты, вероятно, сама к нему полезла? Ты, быть может, вызывающе себя вела? Ты, скорее всего...» Вариантов у тех, кто никогда сам лицом к лицу не сталкивался ни с чем подобным, находится масса. И ни один из них не имеет ничего общего с правдой. Но не станешь же ты всем это объяснять.
Раньше такие предположения меня сильно задевали, но, так как раны были еще свежи (во всех смыслах), у меня не хватало сил кому-то что-либо доказывать. Спустя время я просто замолчала. Теперь я понимаю «прокуроров» – и не осуждаю их. Да, зачастую люди, никогда не сталкивавшиеся с насилием напрямую, отрицают его или даже обвиняют во всем жертв. Это происходит из-за желания оправдать бессмысленность и беспощадность подобных преступлений. Объяснить их аргументами, сводящимися к простому «сама виновата». Когда ты рассуждаешь так, сам обретаешь уверенность в том, что с тобой или с твоими близкими никогда ничего страшного не случится – вы же не ведете себя вызывающе, не расхаживаете по темным улицам и не делаете всего прочего, провоцирующего нападения.  А на самом деле все обстоит иначе. К сожалению, попасть в страшную историю может каждый. Со всяким может случиться. Никто от этого не застрахован.
Углубиться в эти тяжелые воспоминания и поделиться своей историей меня заставило только одно – желание призвать девушек беречь себя и своих близких.
Хотя нет – есть еще кое-что. Мне бы хотелось попросить всех и каждого с пониманием отнестись к тем, кому не удалось избежать беды.

● Если возвращаешься домой одна, лучше спрячь под одежду длинные волосы и сними украшения – от греха подальше.
● Оставь любую руку свободной и зажми в ней предмет, которым можно нанести чувствительный удар, – это могут быть ключи или маникюрные ножницы.
● Носи с собой свисток – резкий шум пугает злоумышленников.
● Держи телефон так, чтобы с помощью быстрого набора можно было позвонить близким или друзьям.
● Не пытайся определить характер человека по внешности. Даже самый обаятельный парень может оказаться бандитом. 
● Никогда не провоцируй противника к обострению конфликта – не отвечай грубостью на грубость, оскорблением на оскорбление, не вступай ни в какие споры.
● Не переоценивай свои силы – лучше в случае опасности сбегай. Снимай туфли, бросай сумку – исключай все, что мешает развивать скорость.
● Кричи «Пожар!», зови на помощь – главное, не молчи, не застывай на месте.
● Прокусывай себе губу, чтобы с помощью боли выйти из состояния шока и обороняться.
● Если ты видишь постороннего в подъезде, отходи от лифта, чтобы тебя туда не затолкали. Звони соседям или заводи громкий разговор с невидимым собеседником – веди себя так, будто общаешься с мамой, которая поднялась этажом выше. 
● Не подходи к постороннему ближе, чем на 2 метра, не позволяй ему к тебе приближаться. Если у противника нож, уговаривай его спрятать оружие в обмен на любые деньги и ценности, помощь, выпивку, секс. Это может сбить человека с толку.
● Посети несколько занятий по самообороне, чтобы не бояться наносить удары и знать, как их правильно делать.
● Другие важные советы ты можешь найти на http://vita.uz/bezopasnost.html
 

● По словам председателя Следственного комитета при Прокуратуре РФ, за последние 3 года в России более 500 убийств совершили серийные преступники-маньяки.
● За последние 5 лет в России почти в 7 раз возросло «количество ненасильственных половых преступлений» против детей, не достигших 16-летнего возраста.
● За первые 9 месяцев 2008 года от рук преступников в России погибли 1500 несовершеннолетних. 17 000 детей за тот же период объявлялись в розыск.