С одной стороны, мне тяжело и больно вспоминать обо всем, что происходило в моей так называемой семье, а потом и со мной одной, когда я без этой семьи осталась... Но с другой – мне порой так хочется выговориться, пожаловаться кому-то на жизнь, просто озвучить все то, что годами копилось внутри – все эти детские переживания и воспоминания, чтобы не таскать их за собой тяжким грузом всю жизнь, а распрощаться с ними и начать уже совершенно новую жизнь. 

Я почти ничего не помню до того момента, как мы с мамой переехали в Родники (маленький провинциальный городок в Ивановской области). Первые воспоминания тянутся с той поры, когда мама вышла замуж, уже в Родниках – мне было года три или, может, четыре. Я не знала своего настоящего отца. А отчим мне так и не стал папой. Какой уж там папа – он был настоящим кошмаром для меня! Вскоре после свадьбы у них с мамой родилась дочка Людка. Думаю, этот человек любил только ее, а всех остальных буквально ненавидел. 

Мы жили в старой обшарпанной трехкомнатной квартире отчима вместе с его родителями. Он, этот отчим мой, сначала вроде даже работал где-то, а потом перестал – ему было не до этого: он то уходил в запои, то сидел в тюрьме, то избивал нас с мамой. Мы жили в основном на мамину крошечную зарплату – она на заводе каком-то работала, большую часть которой отчим тратил на выпивку. Мама раньше, когда-то давно, хорошая была, заступалась за нас с сестрой, не пила. А потом, видимо, сломалась от этой тяжелой жизни... Ну а кто это выдержит? Ведь иногда отчим мой напивался до совершенно невменяемого состояния, тогда мама брала нас с сестрой в охапку и убегала к подруге или еще куда-нибудь, где можно было спрятаться от разбушевавшегося отчима. Мы так могли неделями скрываться, даже на улице жили пару дней, но он всегда нас находил и приволакивал домой. Я все детство в синяках проходила из-за этого человека: он всех в семье бил, но меня избивал с особенным удовольствием. Я садик пропускала неделями – меня с такими кровоподтеками из дому вообще не выпускали. Помню, однажды с утра я зашла в его с мамой комнату и спросила, когда мы будем завтракать. А он, отчим мой, резко так отрезал, мол, выйди отсюда и не заходи больше. А мама сказала: нет, стой тут. Он опять – выйди. Мама – стой! А мне пять лет, я растерялась, вообще не понимаю, что делать... Тогда он соскочил с кровати, схватил меня за волосы и ударил об угол кровати. Гематома на пол-лица рассасывалась несколько месяцев. 

Я его, понятное дело, ужасно боялась. Вздрагивала всякий раз, когда слышала его голос – трезвый или пьяный, не важно. Говорят, дети не способны испытывать чувство ненависти, но, мне кажется, я ненавидела его как только могла – изо всех сил. И даже не потому, что все время битая ходила. Просто до встречи с ним мама не пила совсем, а тут буквально на глазах стала спиваться. У них там по пьяни скандалы были постоянные, драки... В итоге они развелись и нас с сестрой разделили: я осталась с мамой, а Людка с ним. Жить нам с мамой было негде, и мы начали скитаться по всем Родникам. Мы меняли место жительства чуть ли не каждый месяц. Мама жила с разными мужчинами, продолжала пить и не обращала на меня совершенно никакого внимания. Я просто болталась за ней хвостом по всем этим домам и комнатам. К счастью, никто из маминых друзей-алкашей меня не трогал. Никто не приставал, не домогался. Максимум, могли на всю ночь в шкафу закрыть, когда я им мешала. Так мы скитались года 3-4, а потом мне исполнилось 7 лет и вроде бы как в школу было нужно идти... Но я ходила в каких-то обносках и постоянно недоедала, о том, чтобы снабдить меня портфелем и тетрадками, речи даже не шло. В один прекрасный день – его я действительно считаю чуть ли не лучшим в своей жизни – мама привела меня в дом к совершенно незнакомому человеку. Им оказался старенький дедушка на инвалидной коляске – без ног. Кто-то из знакомых подсказал маме, что есть такой человек, живет один и нуждается в помощи. Она и не растерялась – пристроила меня. Сказала, что пару дней мне придется пожить тут без нее. Не помню, чтобы я сильно расстроилась. Я вообще-то давно привыкла к тому, что существовала сама по себе. Мама мне с самого детства была чужим человеком – как будто бы она меня не родила, а просто взяла где-то, и то против своей воли. Мы никогда не испытывали какого-то особенного притяжения друг к другу, которое, наверное, есть между большинством мам и дочек. А вот незнакомый человек, этот дедушка, сразу же меня полюбил. 

И я его приняла, как родного. 

Так я и осталась жить с ним. Конечно, через два дня за мной никто не пришел. Да мне и не очень-то хотелось, мне у дедушки очень нравилось. Я никогда не забуду, как в первый же день, когда я у него осталась, он мне сварил кашу рисовую на молоке. Когда я жила с мамой, ела как попало – то есть не было такого, как в нормальных семьях: завтрак, обед, ужин, мама приготовила что-то, накрыла на стол, ты сел, поел. Еда очень стихийно появлялась – то кусок колбасы какой-нибудь, то шоколадка. Я поэтому часто попрошайничала по соседям или у знакомых что-нибудь подъедала. А тут я пришла к совершенно незнакомому человеку, и он сварил мне вкуснейшую кашу – я до сих пор этот вкус забыть не могу! Мне этот дедушка стал самым близким человеком, целиком семью заменил – был и за маму, и за папу, и за бабушку, и за дедушку. Я старалась его отблагодарить, как могла – хоть и маленькая была, но помогала во всем: в магазин ходила, в огороде что-то делала. Но я не могу сказать, что это был тяжелый труд – так, по мелочи. Несмотря на то что дедушка был инвалидом, он мог практически все самостоятельно делать. Мне не приходилось его мыть или убирать за ним. У него в доме все было таким образом устроено, что он мог существовать почти без какой-бы то ни было помощи: тут стол пониже, там табуретка повыше. Я раньше не задумывалась об этом, а сейчас начала понимать, что иногда даже мы, здоровые люди, не способны так грамотно организовать пространство вокруг себя, да и свою жизнь в целом. А он смог. 

Дедушка вел очень правильный образ жизни – не пил, не курил, у него вообще вредных привычек не было. И я очень гордилась, что живу с таким сильным и хорошим человеком. Как-то раз, когда мама пришла навестить меня – что делала крайне редко и в сильном подпитии, она принесла с собой бутылку водки. Поставила перед дедушкой и сказала, мол, давай выпьем вместе. И мне тогда так обидно стало за дедушку – прямо до слез. Я схватила большую жестяную кружку и побила мать. Я выгоняла ее из квартиры и била этой кружкой, чтобы она больше никогда не приходила и ничего такого дедушке не предлагала. Не знаю, что на меня тогда нашло. Мне было всего 8 лет. Когда я жила у дедушки, я ходила в школу. В школе ко мне все очень хорошо относились, хоть я и считалась вроде как неблагополучным ребенком. Но меня не обижали, не дразнили, наоборот, старались помочь всячески. А еще я чувствовала уважение к себе – и со стороны одноклассников, и со стороны учителей. Я всегда сообразительной была. И училась очень хорошо, хотя дома вообще не занималась – у меня ни времени, ни условий никаких для этого не было. Особенно легко мне математика давалась, в которой никто из класса почти не разбирался. Учительница только задачу читает, а я уже руку тяну, чтобы сказать ответ. Меня даже в какой-то момент начали за дверь выгонять – ну, в шутку так – математичка мне ставила пятерку, давала сборник задач и отправляла за дверь, чтобы я другим детям учиться не мешала. 

Ну вот, после одного из таких уроков я вернулась домой, к дедушке, а там мама сидит, вроде трезвая даже. Сказала, что ее бывший муж умер и сестра Людка, которая с ним оставалась, вроде как теперь сирота, ее органы опеки забрали и собираются определить в детский дом. Я особого значения маминым словам не придала – отчима того мне совсем жаль не было, а сестру я свою почти не помнила. Но через несколько дней пришла весть о том, что и меня хотят в приют забрать. Они там в органах опеки, когда стали Людкино дело рассматривать, наткнулись и на информацию обо мне. Я очень не хотела в детский дом, мне так хорошо было с дедушкой. Но мама ничего не делала, чтобы нас оставить, только напивалась все время, приходила к нам, плакала и говорила, что нас у нее отбирают. Мне совсем не жалко было с мамой расставаться, а вот от дедушки ужасно не хотелось уезжать. Я бы с ним вообще всегда жить хотела. 

Но, увы, в итоге мы попали в приют, а потом и в детский дом. Хотя вообще-то складывалось полное ощущение, что мы оказались в армии или в какой-то колонии строгого режима. Приходилось каждый день, каждый час отстаивать свои права и бороться за свое место: свое место на койке, свое место в столовой, свое место за партой, да и в обществе, в конце концов. Дедовщина в детском доме процветала: был прав тот, кто выше, старше, сильнее, кто громче кричит и больнее бьет. Но я в нашем сиротском коллективе прижилась довольно легко – меня не били и не унижали, как остальных, даже тех, кто уже давно там находился. Думаю, все опять-таки благодаря моим мозгам. Все сразу зауважали меня, «потому что умная». В первый же день, как я попала в детдом, меня вызвали к доске на уроке географии. Этот предмет у нас вела заместитель по воспитательной работе – суровая такая женщина, ее все боялись. И она мне четверку поставила – что по общим меркам было очень круто. Потом уже я у нее только пятерки получала. 

Сейчас, когда я работаю, живу в Москве и снимаю тут квартиру, понимаю, что тогда, в детдоме, мы находились в каких-то катастрофических условиях. Спали по 16 человек в одной комнате, в бане мылись раз в неделю, ели совершенно безвкусную еду и ходили в одной и той же одежде по пять лет. Но главное, атмосфера там была какая-то нездоровая – оно и понятно, у всех брошенных детей психика так или иначе подорвана. Были случаи, люди просто так на пустом месте истерики устраивали или драки начинали. Одна девочка нашему однокласснику голову транспортиром разбила, потому что ей не понравилось, как он на нее посмотрел. 

После 9-го класса нас выпустили из детдома, и мы все фактически остались предоставлены сами себе. Кто-то в колледж пошел учиться, как я, кто-то сразу работать стал, кто-то просто непонятно чем занимался. В итоге, конечно, у всех судьбы по-разному сложились... Я знаю, что многие сели в тюрьму – в основном парни, девушкам как-то больше повезло в жизни устроиться. Знаю еще, что многие уже успели родить детей, а некоторые даже и бросить их. Вот это меня больше всего поражает – как же можно отказаться от своего ребенка, когда ты сам не понаслышке знаешь, каково это – быть сиротой?! Как можно его оставить, когда ты прекрасно помнишь, как живется в детдоме?! 

Я в колледже отучилась 3 года, окончила его с красным дипломом и твердо решила, что буду в университет поступать. У нас в Иванове есть два самых престижных вуза – энергетический и архитектурно-строительный. Я сначала в оба хотела документы подавать, но потом на втором остановилась. Я всегда знала, что надо образование получить, без него в жизни ничего не добиться. А мне чуть ли не с начальной школы очень хотелось многого достичь, чтобы не жить так, как я вынуждена была жить, и чтобы у моих детей совсем другое детство было, не как у меня. 

Мне очень сложно пришлось во время поступления. Я вообще раньше редко задумывалась о том, как мне в жизни не повезло, и о том, какая я несчастная сирота, а когда пришло время вступительные экзамены сдавать, я как-то особенно остро прочувствовала плачевность своего положения. Всех детей поддерживали родители, нанимали им репетиторов, помогали определиться с факультетом, а мне приходилось во всем этом месиве экзаменов, курсов, тестов, заявлений разбираться самой. Я понимала, что в моем училище был крайне низкий уровень подготовки. Там не учили с расчетом на то, что человек еще и дальше будет получать образование. Про ЕГЭ там вообще никто ничего не знал. И когда я пришла к директору колледжа и сказала, что хочу в университет поступать, ему пришлось в какой-то районный педагогический совет звонить, чтобы выяснить, что такое ЕГЭ и как его нужно сдавать. В итоге мне чуть ли не за неделю до вступительных экзаменов выдали направление на ЕГЭ. В общем, я столько нервов потратила на поступление, что даже вспоминать страшно. Но окончательно меня добил один случай на самом вступительном экзамене. Хотелось просто встать, развернуться и уйти... Я сидела рядом с девочкой, и она пол-экзамена вообще ничего не делала, просто сидела с пустым листком и смотрела в окно. Я еще подумала: бедняжка, неужели совсем ничего не знает, может, помочь ей чем-то, подсказать... Но прямо посреди экзамена ей принесли листок с готовыми ответами, она списала все, одна из первых сдала работу и ушла. Я тогда от обиды была готова разрыдаться на всю аудиторию. Я никогда раньше никому не завидовала. Но в тот момент... 

Вообще, чем взрослее я становилась, тем лучше осознавала, что очень, очень-очень многие люди совершенно не понимают, как им в жизни повезло. И не умеют быть благодарными. Детям, которые родились в нормальных семьях, изначально гораздо проще встать на ноги и идти по жизни: у них уже есть хороший старт, какая-то подстраховка. Я когда сравниваю себя со многими ровесниками, с которыми общаюсь, понимаю, что они вообще не ценят своих родителей, хотя они для них столько всего сделали, о чем я могла только мечтать! Я когда кому-то из друзей рассказываю историю своей жизни, они все сразу чуть ли не хором начинают говорить о том, что никогда не задумывались, что им в жизни так повезло. Начинают раскаиваться, что раньше не ценили своих родителей, но вот теперь, после нашего разговора, обязательно начнут... Не знаю, не думаю, что прямо вот возьмут и начнут. 

Так или иначе, у них есть ощущение того, что их семья, их родители – это некая данность, то, чего не может не быть. Они не виноваты, конечно, что иногда не слишком внимательно относятся к своим мамам и папам, просто они не знают другой жизни – жизни без них, и дай Бог, чтобы никогда не узнали... 

Но в итоге все у меня сложилось хорошо, я бы даже сказала – очень хорошо, я такого не ожидала: поступила в институт, успешно его окончила, с третьего курса начала на лето ездить на подработку в Москву, обзавелась тут знакомыми и вот недавно перебралась сюда на постоянное проживание – снимаю квартиру, работаю почти в самом центре города. 

Да, чисто в бытовом плане сложно бывает одной – не хватает поддержки, каких-то элементарных знаний, которые люди обычно перенимают от родителей, но я сама стараюсь как-то этому всему учиться. Мои достижения придают мне сил и уверенности в себе. На самом деле многое из того, что я делаю, я делаю, чтобы доказать: я сильная и что человек всего может добиться, даже если изначально поставлен в какие-то сложные условия. Мне поначалу, когда я только в Москву перебралась после института, очень хотелось, чтобы об этом узнали воспитатели детдома – те, кто в меня не верил, кто думал: если сирота, то все, конченый человек. 

А вот маме ничего доказывать не хочется. Это бесполезно. Она сейчас столько пьет, что не осознает реальность вообще. И ей совершенно все равно, в Москве я работаю, или в Лос-Анджелесе, или где-нибудь у нас там в Родниках. Она даже не знает, наверное, что я диплом получила. 

Но я не держу на нее зла. Нельзя же злиться на чужого человека, который пьет и убивает свою жизнь. Его можно только жалеть. Единственное, мне очень обидно за один момент... Я когда в колледже еще училась, мой любимый дедушка, у которого я в детстве жила и которому помогала, умер. А я в другом городе была и ничего не знала, мне мама только потом письмо прислала, мол, дедушку похоронили. И я приехала, очень хотела на его могилку попасть, но не смогла – мама не помнит, где он похоронен, она в тот день пьяная была. У меня есть одна фотография дедушкина, я когда ее достаю, всегда плакать начинаю, я по нему очень скучаю. Ведь он столько для меня сделал, а я даже не могу к нему прийти, как-то помянуть его, сказать ему «спасибо». 

 1. Численность детей, оставшихся без попечения родителей, в России составляет 697 477 человек, это 2,68% от общего детского населения. 

2. Количество детей, чьи родители были лишены родительских прав, составляет 64 тысячи человек. 

3. Судьба детей, оставшихся без родительского попечения, складывается по-разному: – 28 тысяч оказываются в школе-интернате или детдоме. 

– 66 тысяч находят новых родителей в России. 

– 4 тысячи усыновляются семьями за рубежом. 

Сильными не рождаются, сильными становятся. История Аллы – история о силе воли и умении прощать. Семья, любовь и поддержка родителей помогают развить правильную самооценку, сформировать личность. Но как быть, если семьи нет? Выживать, затаив обиду на тех, кто так и не смог стать близким и родным? Наша героиня выбрала другой путь. Не имея поддержки, не получив необходимой любви и ласки, она нашла в себе силы не потерять веры в людей. Умение ценить жизнь, верить, любить и прощать рождается именно в те моменты, когда сама жизнь диктует суровые условия выживания. Сколько необходимо мужества и сил, чтобы жить вопреки, доказывая миру и себе, что имеешь право на полноценное существование? Чаще всего дети из неблагополучных семей повторяют судьбу родителей, копируя поведение и образ жизни близких. Но есть счастливые исключения и жизнеутверждающие случаи,когда человек, живущий в неприемлемых условиях, находит силы пойти собственным путем. 

Многие современные молодые люди восхищаются силой личности некоторых литературных или киногероев, но не так часто задумываются о том, что рядом есть люди, жизнь которых может поразить больше, чем любой умело созданный блокбастер. Для многих история Аллы – путь к тому, чтобы научиться ценить то, что рядом, о чем мы так редко задумываемся, потому что принимаем как данность. Это наша жизнь, любовь близких. В нашей жизни есть ценности, величину которых невозможно измерить, просто потому что они бесценны.