Владислав, 25 лет
Мне даже не верится, что прошел год. В этом январе я снова съездил в Египет. В тот же самый дайвинг-центр – Beach Safari. Почти ничего там не изменилось. Давят все те же ощущения и воспоминания. Хотя это, скорее, не там – во мне.
В том январе в нашей группе было 8 человек: Паша, Юля, два Андрея (отец и сын), Дима, Лена, Мишель и я.
Из собравшихся на Эльфинстоун я и Дима заканчивали курс AOWD1 под руководством Лены – нам для завершения оставалось одно ночное погружение, которое было запланировано на конец дня. Голландец Мишель уже был AOWD. Лена была инструктором по нескольким системам, в том числе по PADI2. Паша и Юля – по настоянию Лены – с нами не поехали: они были недостаточно подготовлены. Андреи тоже остались дома.
В субботу 6 января мы планировали сделать 2 погружения: утром – на рифе Эльфинстоун, находящемся километрах в 10 от побережья. Еще одно – там же ночью. Выезд из кемпинга был назначен на 5.45. Он состоялся бы только при нормальной погоде.
Когда мы встали в 5.30 и пошли пить кофе, ветер был слабым, а море – относительно спокойным. Из персонала кемпинга никого видно не было. Прождав до 6, мы пошли искать хоть кого-нибудь.
Наконец появился только что проснувшийся араб. Он заявил, что ему сказали о выезде в 6.15.
Немного поворчав, мы разбрелись по домикам греться. Среднесуточная температура в январе в Египте – 17°. Плюс – ветер. Мягко говоря, не жарко.
Гидрокостюмы мы надели до отбытия: в них было теплее ехать на машине. У всех были мокрые «мундиры» толщиной в 5 мм. Второй костюм в 1 мм был только у Мишеля. У Димы еще были перчатки.
Я решил попросить у персонала шлемы, но мне сказали, что их нет.
Ну, нет так нет.
Забегая вперед, скажу, что у гида (его звали Махмуд) были и шлем, и перчатки.
Только в 7.00 мы начали грузить снарягу в машину. Жилеты и баллоны были приготовлены еще с вечера.
В 7.15, когда мы отъезжали, подошел Эмад – владелец кемпинга. Он отругал персонал за наше опоздание.
Катер стоял на пляже Egla километрах в 2-3 к югу от самого кемпинга. Он болтался метрах в 20-40 от берега. Пока Махмуд плавал за ним, мы прыгали по пляжу – грелись.
Перетащив снарягу и дополнительные баллоны на катер, мы отчалили.
Первые 10 минут прыгать по волнам было в удовольствие. Однако очень скоро наш путь стал смахивать на экстремальные американские горки. Стоя в передней части катера, я постоянно вытирал лицо от воды и лишь изредка мог разглядеть, как мы собираемся прыгнуть с очередной волны. Чтобы не вылетать, приходилось амортизировать ногами.
В лодке все вмиг стало мокрым. Даже наш завтрак, засунутый в носовую часть катера, пропитался морем до последней крошки.
Надо признать, капитан Ибрагим вел катер довольно хорошо. Он вовремя притормаживал и разгонялся, чтобы не сильно биться лодкой о волны.
Арабы переговаривались. Ленка сказала, они могут повернуть назад.
Мы двигались на северо-восток. Впереди, неподалеку от рифа, который издалека был похож на полосу белых от пены волн, виднелась яхта. Возле нее я заметил три «Зодиака». Как я понял, они ждали своих дайверов.
Ибрагим и Махмуд перекинулись несколькими словами с водителями этих лодок.
Лена немного поговорила с Махмудом по-английски. Я не слушал.
Нам Лена по-русски сообщила, что мы совершим первое погружение вдоль восточной стены рифа. Начнем с ее середины. Опустимся на 25 м. Возможно, на севере увидим акул. Катер будет дрейфовать по течению. Он подберет нас, когда мы всплываем.
Мы с трудом надели снаряжение – маски, ласты, жилеты с баллонами – и еле-еле расселись по бортам, пытаясь не свалиться в воду раньше времени. Болтало все еще нехило. Когда мы оказались в море, было 9 утра.
В воде сразу стало понятно: течение сильное. Оно идет на север в противоположную волнам сторону.
Я расслабился и попытался прикинуть скорость – получилось около 0,5 м/с. Я посмотрел на дайв-гайда. Махмуд попытался зацепиться за риф и снять жилет – хотел что-то поправить. Я чертыхнулся про себя. Днем ранее на утреннем дайве я видел, как он делает то же самое, наступая на кораллы и ломая их.
Я продолжал погружение. Наблюдая за рыбами, краем глаза заметил, что Дима что-то фотографирует. Кто-то – по-моему, Мишель – показал рукой в направлении от рифа. Я посмотрел туда и увидел в голубой дали очертания больших рыб. Судя по всему, это были акулы.
Махмуд поплыл в противоположную кораллам сторону, постепенно набирая глубину. Поспешив за ним, я посмотрел наверх. Надо мной метрах в 3-5 была Лена. Она махнула нам, призывая подниматься выше.
Я обернулся кругом и нашел всех глазами. Посмотрев вниз, я увидел отрог рифа на довольно большой глубине. Самого рифа уже не было видно.
Некоторое время мы плыли вдоль этого отрога. Насколько я понял, мы пытались вернуться к рифу. Глубина была примерно метров 25.
Я снова поискал глазами всю группу. Мишеля я увидел метрах в 5 надо всеми. Он махал рукой и показывал на манометр. Сначала мне показалось, что Мишель спрашивает про оставшийся воздух. Я указал Лене на Мишеля и посмотрел на свой манометр.
Когда я снова нашел глазами голландца, он уже дышал из Диминого октопуса. Я подплыл к ним и взглянул на Димин манометр: у него было всего 50 бар. Я показал Диме, что у меня осталось 150, и протянул свой октопус. Однако они этого уже не видели. Мишель с Димой довольно быстро всплывали. Поднявшись с ними до глубины 3-4 м, я остановился. Убедившись в том, что они на поверхности, я поспешил вниз к Лене и Махмуду.
Когда я подплывал, Лена покрутила пальцем у виска. Я показал, что двое поднялись. Махмуд начал разматывать буй и всплывать.
Мы двинулись вверх по Лениному компьютеру. Сделали 2 декомпрес-сионных остановки и попытались держаться ближе к нашему дайв-гайду. Махмуд всплывал гораздо быстрее нас.
Когда мы оказались над водой, было около 9.30.
Вынырнув, мы первым делом собрались вместе и взялись за руки. Катеров видно не было. Вдали, метрах в 300-400, мелькала яхта. Скорее всего, это была та самая яхта, которую мы видели ранее. Немного помахав и покричав, мы поняли, что отдаляемся.
Кое-как сориентировавшись, мы решили медленно плыть в сторону берега – его было видно. Ждать, пока нас найдут, стоя на одном месте, было невозможно: слишком холодно.
Снова забегая вперед, скажу, что спасательных катеров мы не видели в тот день вообще.
Махмуд велел нам сбросить грузовые пояса, что мы и сделали. После – немного пообсуждали компрессионную болезнь и ее симптомы. Я подумал, что неспокойнее всего сейчас, наверное, Димке и Мишелю: они вылетели из воды слишком быстро.
На вопрос о том, что случилось под водой, Мишель рассказал: заканчивался воздух и почему-то не надувался жилет. Он испугался, что провалится вниз. Запаниковал.
Дима рассказал, что Мишель дышал очень резко. Дима прямо слышал, как воздух выходит у него из баллона.
Ленка поругалась: мы ушли слишком глубоко. Но все разбирательства были отложены на потом. Стояла иная первоочередная задача – выбраться.
Солнце жарило с юга. Время текло незаметно. Мы держались за руки и плыли спиной вперед. Иногда мы оглядывались, пытаясь различить берег и заодно отдохнуть.
Волны были 1-2 метра.
Мы разговаривали. Шутили, что если и умрем, то в хорошей компании.
Мы решили, что специальный компьютер нужен каждому, кто собирается более-менее серьезно заниматься дайвингом. Мы с Димой пообещали, что первым делом, когда выберемся, купим себе по такому.
Ближе к середине дня мы заметили дайверскую яхту. Она плыла примерно в 500 м восточнее нас. На крики и махание ластами она не откликнулась.
Я спросил Ленку, можно ли попытаться доплыть до яхты без
снаряги. Она разрешила.
Я отплыл 50 м – и потерял яхту из виду. Когда, подскочив на очередной волне, я все-таки разглядел ее, она была уже далеко. Включила двигатель и ушла. Пришлось возвращаться.
Мы продолжили двигаться к берегу. Махмуд все еще плыл отдельно. Через какое-то время он подгреб к нам и попросился в цепь. Сначала он плыл крайним, но потом, когда начал засыпать, затесался в середину.
Я попытался наметить цель на берегу, чтобы двигаться непосредственно к ней. Целью стала высокая мачта-антенна. Я показал Махмуду (он постоянно сбивался с пути и начинал засыпать), куда надо плыть, но он не понял – то ли из-за плохого английского, то ли от усталости.
Берег приближался. Это внушало определенный оптимизм. Я попытался подбодрить всех – сказал по-английски, что, скорее всего, часа через 4 мы будем уже на берегу. На это Мишель тихо ответил: «Тогда без меня». Я насторожился.
Солнце уже близилось к горизонту у нас за спиной. Все плыли сильно медленнее, чем вначале. Стало казаться, что берег не приближается – мы просто стоим на месте.
Никаких поисков мы не видели – это злило. Думать становилось все труднее. Солнце зашло.
Мы начали высматривать огни на берегу. Рядом с антенной обнаружилась еще одна башенка, которая оказалась маяком. На нем мигал красный фонарь.
Уже в сумерках я заметил средних размеров корабль справа от себя. Крики, махания желтыми ластами и буем не помогли. Я сорвал себе горло. Мы сообразили, что можно использовать вспышку от фотоаппарата, но было уже слишком поздно. Корабль прошел метрах в 100 от нас и уплыл на север.
Ленка заплакала. Я никогда не видел Ленку плачущей. Стало не по себе.
Мы снова поплыли на маяк, но расстояние не сокращалось. Становилось ясно, что до отлива мы не сможем все вместе преодолеть эти 3-5 км до побережья. А бороться с отливом бесполезно – это всем было очевидно.
Примерно через полчаса я предложил Лене отпустить меня к берегу – я доплыл бы один и прислал бы лодки. Лена спросила, уверен ли я в себе. Я ответил, что точно не утону, поскольку костюм держит, а замерзать все равно где. Ребята в обсуждении не участвовали: Махмуд засыпал, Дима и Мишель еле-еле гребли ластами. Плыть до берега на тот момент мне казалось единственно верным решением: я чувствовал в себе достаточно сил, чтобы бороться, но не видел их в других.
Я снял жилет с баллоном, попросил у Лены маску и двинулся с удвоенной скоростью. Было примерно 18.00.
Я интенсивно плыл брассом по направлению к маяку довольно долгое время. В правую кисть меня ужалила медуза. Стало колоть.
Скоро черная водяная пропасть перестала вызывать какие-либо эмоции. Волны не загораживали мигающей лампы. Были видны фары машин, проносящихся по шоссе.
В какой-то момент маяк вновь перестал приближаться. Как я ни старался, расстояние не сокращалось. Судя по всему, мешало течение.
Уже почти сломавшись и смирившись, я поменял курс на следующий маяк на севере. Лег на спину, обнял себя руками и стал медленно плыть, смотря на звезды. Скоро я начал разговаривать с ними. Изредка я поворачивался, пытался оценить расстояние до берега.
Часа через два после того, как поплыл один, я заметил свет примерно над тем местом, где расстался с ребятами. Сначала мне показалось, что это прожектор, направленный вверх. Я уж было подумал, что это корабль, нашедший мою группу. Но через несколько минут понял: вставала луна.
Пока плыл, я пару раз заснул. Пришлось перебирать в голове причины, ради которых стоит жить, чтобы не вырубаться.
Вскоре, в очередной раз посмотрев на берег, я понял, что он близко. Я перешел на брасс и через некоторое время увидел дно.
На прибрежный риф я взобрался с облегчением. Сняв ласты, я двинулся к постройкам. Было 21.00.
Оказалось, что я вышел к отелю Badawia. В местном ресторане я нашел двух человек и наспех все рассказал им. Минут через 10 вокруг меня собралось человек 15. Мне выдали бедуинскую одежду. Один мужик (как я понял, он был из полиции) спросил, смогу ли я поехать на катере к месту происшествия. Я сказал, что смогу.
Мы сели в машину. Мне дали телефон – я описал спасателям ориентиры места, где нужно искать. Меня отвезли в местную больницу. Около часа меня проверяли.
Когда я настоял на том, что пора, наконец, поспешить на катер, меня отвезли на пристань. Там сказали, что лодка ушла 10 минут назад. Меня заверили, что, как только ребят найдут, их привезут ко мне в больницу.
Утром в больнице я никого не увидел. Разбудил доктора и попросил отвезти меня в Beach Safari. После того, как я приехал, Паша с Юлей двинулись в соседний отель отправлять в консульство номера паспортов и страховки. Начались активные поиски.
Поиски ни к чему не привели.
***
AOWD1 – Advanced Open Water Diver – продвинутый дайвер.
PADI2 – профессиональная Ассоциация дайвинг-инструкторов. Система обучения дайвингу PADI основана на постепенном наращивании сложности занятий и поэтапном освоении техники погружений и мер безопасности под водой. После каждого курса PADI, начиная с Open Water Diver, дайверы получают сертификаты, которые признаются во всем мире и дают право участвовать в подводных мероприятиях, брать напрокат и приобретать снаряжение для дайвинга.
Почему-то мы очень быстро забываем, что нам дана одна-единственная жизнь, ответственность за которую лежит только на нас. Конечно, это совсем не значит, что надо забиться в раковину и не высовываться из нее, исключив все возможные риски, опасности, а вместе с ними и удовольствия. Главное – пускаясь в приключения, помнить, что лучше нас о нашей же безопасности не позаботится никто. И предусмотреть все варианты страховки.
август 2008
Мне даже не верится, что прошел год. В этом январе я снова съездил в Египет. В тот же самый дайвинг-центр – Beach Safari. Почти ничего там не изменилось. Давят все те же ощущения и воспоминания. Хотя это, скорее, не там – во мне.
В том январе в нашей группе было 8 человек: Паша, Юля, два Андрея (отец и сын), Дима, Лена, Мишель и я.
Из собравшихся на Эльфинстоун я и Дима заканчивали курс AOWD1 под руководством Лены – нам для завершения оставалось одно ночное погружение, которое было запланировано на конец дня. Голландец Мишель уже был AOWD. Лена была инструктором по нескольким системам, в том числе по PADI2. Паша и Юля – по настоянию Лены – с нами не поехали: они были недостаточно подготовлены. Андреи тоже остались дома.
В субботу 6 января мы планировали сделать 2 погружения: утром – на рифе Эльфинстоун, находящемся километрах в 10 от побережья. Еще одно – там же ночью. Выезд из кемпинга был назначен на 5.45. Он состоялся бы только при нормальной погоде.
Когда мы встали в 5.30 и пошли пить кофе, ветер был слабым, а море – относительно спокойным. Из персонала кемпинга никого видно не было. Прождав до 6, мы пошли искать хоть кого-нибудь.
Наконец появился только что проснувшийся араб. Он заявил, что ему сказали о выезде в 6.15.
Немного поворчав, мы разбрелись по домикам греться. Среднесуточная температура в январе в Египте – 17°. Плюс – ветер. Мягко говоря, не жарко.
Гидрокостюмы мы надели до отбытия: в них было теплее ехать на машине. У всех были мокрые «мундиры» толщиной в 5 мм. Второй костюм в 1 мм был только у Мишеля. У Димы еще были перчатки.
Я решил попросить у персонала шлемы, но мне сказали, что их нет.
Ну, нет так нет.
Забегая вперед, скажу, что у гида (его звали Махмуд) были и шлем, и перчатки.
Только в 7.00 мы начали грузить снарягу в машину. Жилеты и баллоны были приготовлены еще с вечера.
В 7.15, когда мы отъезжали, подошел Эмад – владелец кемпинга. Он отругал персонал за наше опоздание.
Катер стоял на пляже Egla километрах в 2-3 к югу от самого кемпинга. Он болтался метрах в 20-40 от берега. Пока Махмуд плавал за ним, мы прыгали по пляжу – грелись.
Перетащив снарягу и дополнительные баллоны на катер, мы отчалили.
Первые 10 минут прыгать по волнам было в удовольствие. Однако очень скоро наш путь стал смахивать на экстремальные американские горки. Стоя в передней части катера, я постоянно вытирал лицо от воды и лишь изредка мог разглядеть, как мы собираемся прыгнуть с очередной волны. Чтобы не вылетать, приходилось амортизировать ногами.
В лодке все вмиг стало мокрым. Даже наш завтрак, засунутый в носовую часть катера, пропитался морем до последней крошки.
Надо признать, капитан Ибрагим вел катер довольно хорошо. Он вовремя притормаживал и разгонялся, чтобы не сильно биться лодкой о волны.
Арабы переговаривались. Ленка сказала, они могут повернуть назад.
Мы двигались на северо-восток. Впереди, неподалеку от рифа, который издалека был похож на полосу белых от пены волн, виднелась яхта. Возле нее я заметил три «Зодиака». Как я понял, они ждали своих дайверов.
Ибрагим и Махмуд перекинулись несколькими словами с водителями этих лодок.
Лена немного поговорила с Махмудом по-английски. Я не слушал.
Нам Лена по-русски сообщила, что мы совершим первое погружение вдоль восточной стены рифа. Начнем с ее середины. Опустимся на 25 м. Возможно, на севере увидим акул. Катер будет дрейфовать по течению. Он подберет нас, когда мы всплываем.
Мы с трудом надели снаряжение – маски, ласты, жилеты с баллонами – и еле-еле расселись по бортам, пытаясь не свалиться в воду раньше времени. Болтало все еще нехило. Когда мы оказались в море, было 9 утра.
В воде сразу стало понятно: течение сильное. Оно идет на север в противоположную волнам сторону.
Я расслабился и попытался прикинуть скорость – получилось около 0,5 м/с. Я посмотрел на дайв-гайда. Махмуд попытался зацепиться за риф и снять жилет – хотел что-то поправить. Я чертыхнулся про себя. Днем ранее на утреннем дайве я видел, как он делает то же самое, наступая на кораллы и ломая их.
Я продолжал погружение. Наблюдая за рыбами, краем глаза заметил, что Дима что-то фотографирует. Кто-то – по-моему, Мишель – показал рукой в направлении от рифа. Я посмотрел туда и увидел в голубой дали очертания больших рыб. Судя по всему, это были акулы.
Махмуд поплыл в противоположную кораллам сторону, постепенно набирая глубину. Поспешив за ним, я посмотрел наверх. Надо мной метрах в 3-5 была Лена. Она махнула нам, призывая подниматься выше.
Я обернулся кругом и нашел всех глазами. Посмотрев вниз, я увидел отрог рифа на довольно большой глубине. Самого рифа уже не было видно.
Некоторое время мы плыли вдоль этого отрога. Насколько я понял, мы пытались вернуться к рифу. Глубина была примерно метров 25.
Я снова поискал глазами всю группу. Мишеля я увидел метрах в 5 надо всеми. Он махал рукой и показывал на манометр. Сначала мне показалось, что Мишель спрашивает про оставшийся воздух. Я указал Лене на Мишеля и посмотрел на свой манометр.
Когда я снова нашел глазами голландца, он уже дышал из Диминого октопуса. Я подплыл к ним и взглянул на Димин манометр: у него было всего 50 бар. Я показал Диме, что у меня осталось 150, и протянул свой октопус. Однако они этого уже не видели. Мишель с Димой довольно быстро всплывали. Поднявшись с ними до глубины 3-4 м, я остановился. Убедившись в том, что они на поверхности, я поспешил вниз к Лене и Махмуду.
Когда я подплывал, Лена покрутила пальцем у виска. Я показал, что двое поднялись. Махмуд начал разматывать буй и всплывать.
Мы двинулись вверх по Лениному компьютеру. Сделали 2 декомпрес-сионных остановки и попытались держаться ближе к нашему дайв-гайду. Махмуд всплывал гораздо быстрее нас.
Когда мы оказались над водой, было около 9.30.
Вынырнув, мы первым делом собрались вместе и взялись за руки. Катеров видно не было. Вдали, метрах в 300-400, мелькала яхта. Скорее всего, это была та самая яхта, которую мы видели ранее. Немного помахав и покричав, мы поняли, что отдаляемся.
Кое-как сориентировавшись, мы решили медленно плыть в сторону берега – его было видно. Ждать, пока нас найдут, стоя на одном месте, было невозможно: слишком холодно.
Снова забегая вперед, скажу, что спасательных катеров мы не видели в тот день вообще.
Махмуд велел нам сбросить грузовые пояса, что мы и сделали. После – немного пообсуждали компрессионную болезнь и ее симптомы. Я подумал, что неспокойнее всего сейчас, наверное, Димке и Мишелю: они вылетели из воды слишком быстро.
На вопрос о том, что случилось под водой, Мишель рассказал: заканчивался воздух и почему-то не надувался жилет. Он испугался, что провалится вниз. Запаниковал.
Дима рассказал, что Мишель дышал очень резко. Дима прямо слышал, как воздух выходит у него из баллона.
Ленка поругалась: мы ушли слишком глубоко. Но все разбирательства были отложены на потом. Стояла иная первоочередная задача – выбраться.
Солнце жарило с юга. Время текло незаметно. Мы держались за руки и плыли спиной вперед. Иногда мы оглядывались, пытаясь различить берег и заодно отдохнуть.
Волны были 1-2 метра.
Мы разговаривали. Шутили, что если и умрем, то в хорошей компании.
Мы решили, что специальный компьютер нужен каждому, кто собирается более-менее серьезно заниматься дайвингом. Мы с Димой пообещали, что первым делом, когда выберемся, купим себе по такому.
Ближе к середине дня мы заметили дайверскую яхту. Она плыла примерно в 500 м восточнее нас. На крики и махание ластами она не откликнулась.
Я спросил Ленку, можно ли попытаться доплыть до яхты без
снаряги. Она разрешила.
Я отплыл 50 м – и потерял яхту из виду. Когда, подскочив на очередной волне, я все-таки разглядел ее, она была уже далеко. Включила двигатель и ушла. Пришлось возвращаться.
Мы продолжили двигаться к берегу. Махмуд все еще плыл отдельно. Через какое-то время он подгреб к нам и попросился в цепь. Сначала он плыл крайним, но потом, когда начал засыпать, затесался в середину.
Я попытался наметить цель на берегу, чтобы двигаться непосредственно к ней. Целью стала высокая мачта-антенна. Я показал Махмуду (он постоянно сбивался с пути и начинал засыпать), куда надо плыть, но он не понял – то ли из-за плохого английского, то ли от усталости.
Берег приближался. Это внушало определенный оптимизм. Я попытался подбодрить всех – сказал по-английски, что, скорее всего, часа через 4 мы будем уже на берегу. На это Мишель тихо ответил: «Тогда без меня». Я насторожился.
Солнце уже близилось к горизонту у нас за спиной. Все плыли сильно медленнее, чем вначале. Стало казаться, что берег не приближается – мы просто стоим на месте.
Никаких поисков мы не видели – это злило. Думать становилось все труднее. Солнце зашло.
Мы начали высматривать огни на берегу. Рядом с антенной обнаружилась еще одна башенка, которая оказалась маяком. На нем мигал красный фонарь.
Уже в сумерках я заметил средних размеров корабль справа от себя. Крики, махания желтыми ластами и буем не помогли. Я сорвал себе горло. Мы сообразили, что можно использовать вспышку от фотоаппарата, но было уже слишком поздно. Корабль прошел метрах в 100 от нас и уплыл на север.
Ленка заплакала. Я никогда не видел Ленку плачущей. Стало не по себе.
Мы снова поплыли на маяк, но расстояние не сокращалось. Становилось ясно, что до отлива мы не сможем все вместе преодолеть эти 3-5 км до побережья. А бороться с отливом бесполезно – это всем было очевидно.
Примерно через полчаса я предложил Лене отпустить меня к берегу – я доплыл бы один и прислал бы лодки. Лена спросила, уверен ли я в себе. Я ответил, что точно не утону, поскольку костюм держит, а замерзать все равно где. Ребята в обсуждении не участвовали: Махмуд засыпал, Дима и Мишель еле-еле гребли ластами. Плыть до берега на тот момент мне казалось единственно верным решением: я чувствовал в себе достаточно сил, чтобы бороться, но не видел их в других.
Я снял жилет с баллоном, попросил у Лены маску и двинулся с удвоенной скоростью. Было примерно 18.00.
Я интенсивно плыл брассом по направлению к маяку довольно долгое время. В правую кисть меня ужалила медуза. Стало колоть.
Скоро черная водяная пропасть перестала вызывать какие-либо эмоции. Волны не загораживали мигающей лампы. Были видны фары машин, проносящихся по шоссе.
В какой-то момент маяк вновь перестал приближаться. Как я ни старался, расстояние не сокращалось. Судя по всему, мешало течение.
Уже почти сломавшись и смирившись, я поменял курс на следующий маяк на севере. Лег на спину, обнял себя руками и стал медленно плыть, смотря на звезды. Скоро я начал разговаривать с ними. Изредка я поворачивался, пытался оценить расстояние до берега.
Часа через два после того, как поплыл один, я заметил свет примерно над тем местом, где расстался с ребятами. Сначала мне показалось, что это прожектор, направленный вверх. Я уж было подумал, что это корабль, нашедший мою группу. Но через несколько минут понял: вставала луна.
Пока плыл, я пару раз заснул. Пришлось перебирать в голове причины, ради которых стоит жить, чтобы не вырубаться.
Вскоре, в очередной раз посмотрев на берег, я понял, что он близко. Я перешел на брасс и через некоторое время увидел дно.
На прибрежный риф я взобрался с облегчением. Сняв ласты, я двинулся к постройкам. Было 21.00.
Оказалось, что я вышел к отелю Badawia. В местном ресторане я нашел двух человек и наспех все рассказал им. Минут через 10 вокруг меня собралось человек 15. Мне выдали бедуинскую одежду. Один мужик (как я понял, он был из полиции) спросил, смогу ли я поехать на катере к месту происшествия. Я сказал, что смогу.
Мы сели в машину. Мне дали телефон – я описал спасателям ориентиры места, где нужно искать. Меня отвезли в местную больницу. Около часа меня проверяли.
Когда я настоял на том, что пора, наконец, поспешить на катер, меня отвезли на пристань. Там сказали, что лодка ушла 10 минут назад. Меня заверили, что, как только ребят найдут, их привезут ко мне в больницу.
Утром в больнице я никого не увидел. Разбудил доктора и попросил отвезти меня в Beach Safari. После того, как я приехал, Паша с Юлей двинулись в соседний отель отправлять в консульство номера паспортов и страховки. Начались активные поиски.
Поиски ни к чему не привели.
***
AOWD1 – Advanced Open Water Diver – продвинутый дайвер.
PADI2 – профессиональная Ассоциация дайвинг-инструкторов. Система обучения дайвингу PADI основана на постепенном наращивании сложности занятий и поэтапном освоении техники погружений и мер безопасности под водой. После каждого курса PADI, начиная с Open Water Diver, дайверы получают сертификаты, которые признаются во всем мире и дают право участвовать в подводных мероприятиях, брать напрокат и приобретать снаряжение для дайвинга.
Комментарий психолога. Береженого Бог бережет
Слушая рассказы о том, как кто-то где-то утонул, или попал под снежную лавину, или сорвался со скалы, мы обычно убегаем в спасительное: «Со мной такого никогда не случится». А потом гоняем на скутере так, что шины свистят. Или выбираем для сноуборд-спуска самую высокую и крутую гору. Или надеемся овладеть кайт-трюками без профессионального инструктора. На этот случай припасена другая фраза: «Кто не рискует, тот...»Почему-то мы очень быстро забываем, что нам дана одна-единственная жизнь, ответственность за которую лежит только на нас. Конечно, это совсем не значит, что надо забиться в раковину и не высовываться из нее, исключив все возможные риски, опасности, а вместе с ними и удовольствия. Главное – пускаясь в приключения, помнить, что лучше нас о нашей же безопасности не позаботится никто. И предусмотреть все варианты страховки.
август 2008