Где-то месяц назад мы – я и моя невеста Айгуль – должны были пожениться. Мы несколько раз откладывали свадьбу по разным причинам, но в этот раз решили точно – в августе женимся. Готовились к этому событию, обсуждали, как машины украшать будем, какие ленты покупать. Но нашей свадьбе так и не суждено было состояться... 

Вообще, если честно, я сам совсем не люблю путешествовать. Мне дома как-то спокойнее. И уж совершенно точно меня никогда не привлекали морские или речные круизы. Я правда просто не понимаю, чего в этом хорошего или интересного – плывешь себе и плывешь. Но Айгуль очень меня уговаривала покататься на теплоходе. Ей подружки на работе про «Булгарию» рассказали. Советовали, говорили – очень приятный отдых: из Казани на сутки всего уезжаешь, приезжаешь в Булгары, там экскурсии разные по историческим местам и просто прогулки, а потом домой. У Айгуль мысль о том, что мы отправимся в это путешествие, вызывала столько эмоций, столько восторга и радости, что я не решился перечить. Ну если человеку чего-то так сильно хочется, можно своими интересами и пожертвовать, на уступки пойти. Это у нас такое золотое правило было в отношениях. 

Мы с Айгуль всегда очень дружно жили. Давно уже встречались, лет 6 где-то. Нас познакомил мой близкий друг на своем дне рождения. Айгуль мне сразу понравилась – такая улыбчивая, приветливая, светлая девушка. Да, именно улыбка ее, пожалуй, меня особенно привлекла – открытая и добродушная. А еще когда она улыбалась, у нее зубик один «неправильный» был, но мне это нравилось, такая особенность, «достопримечательность». :) Мы сначала общались, а потом встречаться начали. Она меня очень любила, как к маленькому относилась. Называла «пусек», а я ее «манюнькой». А еще она никогда не могла на одном месте дольше двух часов усидеть, сама никогда не скучала и мне не давала, постоянно какие-то движения устраивала. Вот и с кораблем этим тоже... Айгуль так загорелась, сама билеты купила, а меня уже перед фактом поставила, мол, едем и точка. Я решил не ругаться, согласился. Тем более с нами в этот круиз целая компания собралась, человек 9: коллеги Айгуль с детьми, ее сестра, мой приятель с женой – они, кстати, только поженились, но возможности уехать на медовый месяц куда-нибудь не было, так что они решили, что эта прогулка на теплоходе и станет их свадебным путешествием. В итоге мы приехали в назначенный день, 9 июля, на причал. Подошли, предъявили билеты. У нас их на скорую руку проверили – думаю, можно было зайцем еще человек 20 провести. Никакого инструктажа по технике безопасности, никаких рекомендаций, как вести себя в случае непредвиденных обстоятельств, ничего такого не было. 

Когда мы только ступили на палубу, нам на глаза попались четыре члена экипажа (похоже, что матросы-механики). Вдрызг пьяные. То есть настолько пьяные, что они по лестнице подняться не могли. Но нас почему-то это не насторожило. 

Точнее, может, и насторожило, но мы не придали этому особого значения, поворчали на них и пошли по своим каютам. 

Вообще, я сейчас вспоминаю тот день, свои впечатления, и понимаю, что на меня этот корабль с первого взгляда произвел жуткое впечатление, сразу как-то не по себе стало: грязненькое судно, старенькое, одним словом, корыто корытом. Все, абсолютно все на его борту казалось каким-то убогим. Хотя я не особенно избалованный парень, к роскоши не привычен. Просто, наверное, подсознательно понимал – все указывает на то, что с этим судном что-то не так: крен у него был сильный – это особенно бросалось в глаза. Когда мы в свои каюты проходили, нам встретилась какая-то женщина, она тоже недовольна условиями была. Рассказала нам, что «Булгарию» списали еще в каких-то там древних годах. Мы начали шутки отпускать, мол, на «Титанике» плывем. 

Посмеялись и разошлись.   

Я столько раз уже все эти подробности и мелкие детали в голове прокручивал, столько раз задавал себе вопрос «почему?». Почему мы не прислушались к внутреннему голосу? Почему не развернулись и не ушли, когда увидели, на каком уровне все организовано?! И ведь в тот день даже как будто погода нас останавливала, никак не давала уехать. Шел такой дикий ливень, что все дороги размыло, и мы не могли проехать к причалу. В какой-то момент даже подумали, что опоздаем на теплоход. Но из-за дождя отплытие корабля задержалось, так что мы успели... 

Вечером мы посидели в кафе на палубе. Ночью дискотека была. На следующий день приплыли в Булгары, целый день гуляли по городу, были на экскурсии. В общем, все по стандартной схеме. А потом вернулись на корабль, чтобы домой отплыть. И когда мы зашли на палубу, там повсюду очень тусклый свет горел, от этого тяжелое впечатление производил. Механики бегали, меняли лампочки повсюду. Мы спустились в каюту, там тоже все в полумраке было, но мы заметили небольшую течь. И уже не удивились даже, не напряглись – этот корабль как бы сам собой предполагал какие-то поломки. 

Я так находился за тот день, что рухнул в кровать и, мне кажется, в ту же секунду уснул. Матрас только подвернул, чтоб его не намочило. Мой друг тоже в нашей каюте остался спать. А Айгуль с его девушкой пошли еще прогуляться по кораблю. 

Где-то через час, наверное, мы проснулись от того, что на нас начала капать вода, точнее, она уже просто лилась из всех щелей. Я подскочил, попытался закрыть иллюминатор, так как подумал, что оттуда льет. У нас один иллюминатор был открыт, потому что дышать в каюте вообще нечем было. Хотя по технике безопасности – я потом уже узнал – это очень грубое нарушение. Причем к нам в каюту заходил кто-то из команды, он это прекрасно видел, но ничего не сказал. 

В общем, когда мы поняли, что течь не остановить, быстро похватали какие-то документы, вещи, которые первыми под руки попались. В этот момент прибежали наши девушки. А потом Айгуль за сестрой побежала. И там у лестницы повсюду столько людей было, все пытались подняться наверх, но не могли из-за столпотворения и еще из-за того, что лестница уже фактически стояла боком – такой сильный был крен. Я, можно сказать, стоял на перилах лестницы. Вода очень быстро прибывала, люди не успевали подниматься, из-за этого началась паника.  

 

Все кричали, очень сильно кричали. Кто-то просто от страха. Кто-то кричал, что нужно противовес на левый борт сделать. Но это, конечно, уже бесполезно было – я же видел, сколько корабль воды набрал. Я решил, что Айгуль надо срочно отправить на вторую палубу, потому что там еще был открыт запасной выход, а на первой – уже заблокирован. Корабль все сильнее наклонялся, потому что уже был полон воды. Самое страшное случилось в какие-то считанные секунды. Корабль перевернулся и пошел ко дну, и мы вместе с ним. Не помню все до конца, только то, что вокруг был один сплошной кошмар. Когда все люди оказались в воде и начали захлебываться, они стали друг за друга цепляться, топить друг друга, чтобы выбраться наверх. Все эти картинки сейчас всплывают в моем сознании как во сне. В голове судорожно билась только одна мысль: «Где Айгуль? Что с ней?» Я очень надеялся, что она успела выбраться из корабля до того, как он перевернулся. 

Меня прибило к левому борту, то есть к перевернутому левому борту, который фактически оказался для нас потолком. И я начал бить стекла, чтобы выбраться наружу через иллюминаторы. Но у меня ничего не вышло. Тогда я метнулся к запасному выходу, вырвал из двери штырь, который ее блокировал, и нас всех выбросило наружу, то есть мы вырвались из корабля и оказались на поверхности воды. И, с одной стороны, это надежда. Радость, что снова есть воздух, есть чем дышать, а с другой – страх, потому что было непонятно, что дальше делать. Я видел тонкие нитки береговых полосок, и хотя я действительно очень хорошо плаваю, я понимал, что мне не доплыть. Никому не доплыть. 

Я начал выискивать среди барахтающихся вокруг Айгуль. Это ужасное чувство, когда ты всматриваешься в каждого человека в надежде увидеть родное лицо, а видишь только чужих людей, бьющихся в панике, ничего не соображающих, не осознающих. Я вначале просто метался от одного человека к другому, я был уверен, что она спаслась и сейчас где-то здесь, среди всей этой толпы кричащих, цепляющихся за жизнь людей. Иначе просто быть не могло. Но я не находил ее, ее нигде не было. В какой-то момент кто-то дернул меня за руку, меня полоснуло внутри – Айгуль! Я обернулся, я так хотел увидеть ее... Но меня тряс за плечо мой приятель. 

Ему повезло, как и мне, – он тоже выплыл. Он что-то кричал мне и показывал рукой в сторону, туда, где вдалеке были едва заметны спасательные шлюпки, оставшиеся от «Булгарии». Мы подплыли к ним, кое-как из последних сил забрались в них, отдышались немного и потом уже только заметили, что в соседних лодках сидят члены экипажа, испуганные такие, смотрят по сторонам. Меня это просто поразило! Как они могли отсиживаться в стороне, пока люди гибли, ведь они первые были ответственны за происшедшее, должны были спасать пассажиров, помогать им выбраться. Мы стали кричать на них, ругаться. Потом я заметил человека на круге вдалеке, подумал, его так отбросило волной или отдрейфовало, а потом оказалось – нет. Оказалось, это старпом спасался бегством. А его еще и героем выставляют теперь...  В итоге мы сами как-то связали плоты из всплывших обломков корабля. На один плот погрузили 35 человек, на другой – 20, а один плот свободным оставили, чтобы грузить туда тела, если вдруг всплывут. 

Я все это время, пока помогал людям, не переставал искать мою Айгуль. Но ее нигде не было. Даже когда я уже знал всех спасшихся в лицо, я продолжал надеяться на чудо. Хотя по натуре я реалист и обычно больше верю своим глазам, в тот момент я очень надеялся на то, что глаза обманывают меня. 

И еще мне, наверное, помогало держаться и как-то не сойти с ума во всей этой ситуации то, что вокруг было очень много тех, кто нуждался в моей помощи. У людей была такая истерика, что они даже в лодку не могли забраться. Мы с товарищем им помогали. Было тяжело за руки поднимать людей, ведь мы все в масле были, люди выскальзывали из рук. Мы поднимали их за одежду, некоторых даже за волосы. 

В этой суматохе было легче не думать о том, что будет дальше... Когда мы заметили приближающийся сухогруз – длинный такой корабль, подумали, вот оно, наше спасение. Мы ему и махали, и кричали. Да и вообще нас невозможно было не заметить, но он почему-то прошел мимо. Потом на горизонте показался второй теплоход – толкач и тоже не остановился. Это был крах. Мы часа 2-2,5 ждали сами не знаем чего, почти ни на что не надеясь, а потом появилась спасательная команда. 

Очень холодно было, дождик мелкий шел, думаю, у многих переохлаждение было. Все уже мало что соображали, когда наконец за нами приплыл теплоход «Арабелла», который с нами стоял в Булгарах. Их команда нас всех собрала, погрузила на корабль. Люди, которые на нем плыли, освобождали нам свои каюты, отдавали вещи, кормили, поили, успокаивали. Никто ничего не жалел. Я метался по «Арабелле» – вглядывался в лицо каждого спасшегося. Трезвое, адекватное осознание ситуации стало возвращаться ко мне, и я уже почти понимал, что Айгуль нет на этом корабле. Только никак не мог в это поверить... Вечером мы приплыли в Казань. Родственники, друзья, конечно, в курсе были уже, ждали нас на причале. Какое-то общее оцепенение охватило толпу встречавших, когда мы приплыли, все двигались медленно, с трудом, словно в замедленной съемке. Нас по одному выводили с корабля как заключенных, заставляли представляться: фамилия, имя, отчество. Меня спросили, требуется ли медицинская помощь, записали данные и отпустили... 

Сейчас, когда прошло несколько месяцев, конечно, боль по чуть-чуть начала отступать, воспоминания – сглаживаться... Я понимаю, что родителям Айгуль гораздо сложнее, чем мне, приходится, поэтому я не раскисаю. Стараюсь заботиться о них, поддерживать как-то. 

Я не знаю, что будет дальше, я ничего не планирую. Живу, как могу. Вот только хочу поставить моей Айгуль хороший памятник. 

В целом такие развлечения, как прогулки на речных трамвайчиках и корабликах, кажутся нам вполне безобидными. Однако статистика говорит об обратном: 

Более 3500 происшествий зарегистрировано в этом году на водных объектах России. 

В них погибли более 3000 человек, сообщает представитель управления Государственной инспекции по маломерным судам МЧС РФ. Сотрудникам ГИМС удалось спасти 638 человек. 

В прошлом году, по данным МЧС, в России произошло 8600 происшествий на воде, при которых погибли 7570 человек, в том числе 449 детей. 

Боль, отчаяние, гнев и снова боль, острая, мучительная, терзающая – потеря близкого человека вызывает сильные чувства, с которыми иногда, кажется, просто невозможно справиться. 

Как пережить утрату самого любимого и дорогого человека? 

В первую очередь необходимо дать чувствам быть! Можно уйти с головой в работу, в любую другую деятельность, но подавленные чувства никуда не уходят, они живут в глубине душе, медленно «тлеют». Горе надо прожить до конца, вычерпать его до дна, как бы это ни было горько. Часто это кажется невозможным – в душе отчаяние и боль, в голове мысли, которые не находят покоя. В такие моменты кажется, что ты остался один на один со своей бедой. 

И здесь очень важно позволить себе принять чью-то помощь, будь то близкий друг или специалист. Потерю необходимо оплакать в прямом смысле этого слова! И здесь можно позволить себе быть слабым и бессильным, пережить чувство вины, которое часто мучает вопросами, а все ли я сделал, чтобы спасти близкого человека, а могло ли быть как-то иначе? Очень сложно бывает принять тот факт, что перед лицом горя мы бессильны, что не все обстоятельства в нашей жизни могут зависеть от нас. 

Часто человек, переживающий горе, в первые дни или недели испытывает ощущение надвигающегося безумия, боится сойти с ума. Эти ощущения и страхи – нормальная реакция человека на страшное, экстремальное событие в его жизни. Потеря сна, аппетита, упадок сил – все эти состояния очень часто сопровождают человека, переживающего горя. 

Человеку нужно время и для того, чтобы осознать потерю, и для того, чтобы ее принять, чтобы выразить свои чувства, и для того, чтобы научиться жить дальше. Если это не будет сделано, «не проработанное», «незавершенное» горе может вылиться в серьезные патологические реакции и отразиться на всей его дальнейшей жизни. 

Горе не может продолжаться вечно. По мнению медиков, сильные, пограничные переживания драмы продолжаются 1 год. Многие психологи определяют продолжительность подобной реакции на горе от 3 до 14 месяцев. Если это состояние становится хроническим, то это повод обратиться к специалисту. 

В горе нельзя замыкаться. Все болезненные чувства нужно разделить с близкими, поддержка друг друга – это огромная помощь и спасение от одиночества в сложный момент утраты любимых людей. Часто люди думают, что пережить горе – значит забыть умершего. Это не так. Никто не может лишить вас памяти о любимом человеке, но пережитая драма должна освободить пространство для новых впечатлений или привязанностей, для новых отношений. Уйдет боль, и появится место для новых чувств, новых друзей и любимых, которые смогут подарить то тепло, которое поможет вернуться к нормальной жизни.