ПОЛОСА БЕЛАЯ, ПОЛОСА ЧЕРНАЯ
Когда я села писать эту историю, у меня перед глазами сразу же встали кадры из моей жизни: вот дедушка ведет меня за руку в музыкальную школу. Вот – мы сидим в кино. Вот – он играет мне на фортепиано. Вот – мы вместе гуляем по осеннему парку. Я рассказываю ему о своих отношениях, о мальчишках. Сидим, пьем чай и он мне дает советы... И тут же резко всплыли другие. Я иду к дедушке в военный госпиталь в отделение тяжелобольных. Пытаюсь его заставить съесть хоть что-нибудь, потому что за последние несколько дней он ничего не ел. Дедушка соглашается только тогда, когда я сажусь с ним за стол. Мы делим его порцию на две части и вместе обедаем. Я приношу ему новые газеты с заметками о тех, кто прошел на «Фабрику звезд-7». И мой дедушка с гордостью ходит по палате и хвастается моим фото рядом со статьей перед другими пациентами больницы.
ДОЛГИЕ ПРОВОДЫ, НЕЛИШНИЕ СЛЕЗЫ
Я вспоминаю, как он провожал меня из госпиталя. Дедушка всегда находил силы, чтобы дойти до двери палаты. Он стоял на пороге и просто махал рукой. Смотрел мне вслед до тех пор, пока я не скрывалась за углом длинного темного больничного коридора. А я, как только понимала, что он меня уже не видит, резко «сдергивала» с лица истеричную улыбку и начинала плакать навзрыд. Пугая врачей и посетителей госпиталя. Заканчивала только у своего подъезда. Опять же, чтобы лишний раз не расстраивать маму. За окном был жаркий август, а мой самый близкий, дорогой человек покидал меня навсегда. Диагноз был однозначным: у дедушки неоперабельная стадия рака легких. Он умирал.
ОБИДНО, БОЛЬНО И СТРАШНО
Я хорошо помню день, когда я прошла в финальную стадию кастинга. Мне было плевать на «Фабрику звезд», на сцену и на всех, кто поздравлял меня с дурацкой улыбкой на лице. Я хотела закрыться ото всех на огромный засов, а еще лучше впасть в летаргический сон и проснуться лет через 50. Я ненавидела весь мир, ненавидела эту проклятую жизнь за то, что она у меня отнимает самое дорогое – моего любимого дедушку. Я отказалась от участия в проекте и сообщила всем, что никуда не еду... Знала, что каждый день, проведенный с моим дедулей, может оказаться последним. И я хотела каждую последнюю секунду быть рядом с ним. Если описать тот период времени в трех словах, ими станут «обидно», «больно» и «страшно».
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Помню, в один из таких последних дней я с наигранной улыбкой дарила дедушке черную военную кепку. Он сказал мне: «Ляпа, спасибо! О такой я и мечтал всю жизнь... Вот выздоровею и осенью буду в ней гулять...» А я-то знала, что никакой осени уже не будет! Что осталось пара недель! На следующий день я купила себе такую же кепку, и мы ночью сидели на балконе, напялив их на голову, и смотрели на звездное небо, взявшись за руки.
ПОСЛЕДНЕЕ «ПРОЩАЙ»!
До запланированного отъезда в Москву, на «Фабрику» оставалась неделя... И я стала задумываться о том, что же будет дальше. Я знала, что скоро дедушки не станет, и я вовсе потеряю смысл жизни. А еще о том, что моя артистическая карьера – мечта всей дедулиной жизни. Ведь это он с раннего детства приучил меня к музыке. И тогда я поняла, что эта самая «Фабрика» дана мне небесами, чтобы спасти мою семью и подарить ей новый смысл жизни, веру в чудеса, повод гордиться нами всеми и не раскисать. Потому что мне неоткуда брать силы без их поддержки. Тогда я собрала в кулак все свое мужество и решительность. Сложила в чемодан все нужные вещи и... улетела. Я знала, я все знала! Знала, что больше никогда его не увижу, что, уезжая, фактически прощаюсь с ним навсегда... Перед тем, как выходить из квартиры, ехать в аэропорт, я полчаса тихо проплакала над его кроватью. Но так и не стала его будить.
НИКОМУ НИКОГДА НИЧЕГО
Уже этот шаг стал для меня великим испытанием. Но истинные испытания, как оказалось, начались только на проекте, в «Звездном доме». В нашем контракте была маленькая черная строчка: «уход из проекта: повод – смерть родственника, близкого человека». Это значило, что меня могут исключить, если я покажу кому-нибудь свое горе, если я вдруг разрыдаюсь в эфире или начну говорить об этом ребятам. На «Фабрике» должен быть сплошной «позитив». Поэтому весь день я радостно посещала занятия, скакала по «Звездному дому» и писала новые песни. Зато ночью под одеялом, чтобы никто не заметил, я тихо рыдала, как в то утро, когда так и не решилась разбудить дедушку. Я чувствовала себя невыносимо одиноко. Считала, что нахожусь не там, где должна. Потому что я должна быть дома! С дедушкой! Со своей семьей! Что я тут вообще делаю?!! Из-за этого я стала очень грубой, часто хамила ребятам, я стала отшельником, добровольным изгоем, потому что всех ненавидела. Меня не понимали, не видели, как мне больно, никто меня не поддержал. Некоторые «фабриканты» будто специально пытались всячески испортить мне жизнь. «Добить»! Я порывалась уйти из проекта. Но... Потом я вспоминала о том, зачем я это делаю. И продолжала сражаться. А в один прекрасный день у меня родилась песня «Я все знала», которую посвятила дедушке, нашей общей беде. В этой песне я сказала все то, что так долго от них таила. После этой песни, после права «вето», которым воспользовалась Лариса Синельщикова, оставив меня на «Фабрике», когда я могла вылететь из проекта, для меня закончился самый сложный и самый тяжелый период «Фабрики»: время сражения со всеми вокруг и с самой собой, время самопреодоления и проверки на мужество. Теперь надо было доказать всем, что я раз я справилась тогда, сейчас я стала сильнее, стала лучше и достойна победы! И я продержалась до финала. Пусть я не победила, но и для себя, и для тех, кто проникся моим творчеством, и, глав-ное (!), для моей семьи я – победитель.
ДНИ АНГЕЛА
«Фабрика звезд» позади. Сегодня я вспоминаю все это, как один длинный сон. Ту самую летаргию, о которой я когда-то малодушно «мечтала». Сон странный и сюрреалистический. Когда нас отпустили на каникулы, я прилетела и сразу из аэропорта поехала на кладбище... Недавно мы с мамой побороли себя, собрали всю дедушкину одежду и передали бездомным старикам в рамках акции «Еда вместо бомб». Для нас – это просто память, а бездомным людям она может спасти жизнь в такой мороз. На Рождество я сделала себе татуировку, как у дедушки. На том же месте, с теми же мотивами. Только ленточка, которая у него так и осталась пустой, у меня заполнена выбитой фразой «Granddaddy – my angel is in my heart». И действительно, мой ангел теперь всегда со мной. Надеюсь, дедуля, ты мной гордишься.
март 2008
Когда я села писать эту историю, у меня перед глазами сразу же встали кадры из моей жизни: вот дедушка ведет меня за руку в музыкальную школу. Вот – мы сидим в кино. Вот – он играет мне на фортепиано. Вот – мы вместе гуляем по осеннему парку. Я рассказываю ему о своих отношениях, о мальчишках. Сидим, пьем чай и он мне дает советы... И тут же резко всплыли другие. Я иду к дедушке в военный госпиталь в отделение тяжелобольных. Пытаюсь его заставить съесть хоть что-нибудь, потому что за последние несколько дней он ничего не ел. Дедушка соглашается только тогда, когда я сажусь с ним за стол. Мы делим его порцию на две части и вместе обедаем. Я приношу ему новые газеты с заметками о тех, кто прошел на «Фабрику звезд-7». И мой дедушка с гордостью ходит по палате и хвастается моим фото рядом со статьей перед другими пациентами больницы.
ДОЛГИЕ ПРОВОДЫ, НЕЛИШНИЕ СЛЕЗЫ
Я вспоминаю, как он провожал меня из госпиталя. Дедушка всегда находил силы, чтобы дойти до двери палаты. Он стоял на пороге и просто махал рукой. Смотрел мне вслед до тех пор, пока я не скрывалась за углом длинного темного больничного коридора. А я, как только понимала, что он меня уже не видит, резко «сдергивала» с лица истеричную улыбку и начинала плакать навзрыд. Пугая врачей и посетителей госпиталя. Заканчивала только у своего подъезда. Опять же, чтобы лишний раз не расстраивать маму. За окном был жаркий август, а мой самый близкий, дорогой человек покидал меня навсегда. Диагноз был однозначным: у дедушки неоперабельная стадия рака легких. Он умирал.
ОБИДНО, БОЛЬНО И СТРАШНО
Я хорошо помню день, когда я прошла в финальную стадию кастинга. Мне было плевать на «Фабрику звезд», на сцену и на всех, кто поздравлял меня с дурацкой улыбкой на лице. Я хотела закрыться ото всех на огромный засов, а еще лучше впасть в летаргический сон и проснуться лет через 50. Я ненавидела весь мир, ненавидела эту проклятую жизнь за то, что она у меня отнимает самое дорогое – моего любимого дедушку. Я отказалась от участия в проекте и сообщила всем, что никуда не еду... Знала, что каждый день, проведенный с моим дедулей, может оказаться последним. И я хотела каждую последнюю секунду быть рядом с ним. Если описать тот период времени в трех словах, ими станут «обидно», «больно» и «страшно».
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ
Помню, в один из таких последних дней я с наигранной улыбкой дарила дедушке черную военную кепку. Он сказал мне: «Ляпа, спасибо! О такой я и мечтал всю жизнь... Вот выздоровею и осенью буду в ней гулять...» А я-то знала, что никакой осени уже не будет! Что осталось пара недель! На следующий день я купила себе такую же кепку, и мы ночью сидели на балконе, напялив их на голову, и смотрели на звездное небо, взявшись за руки.
ПОСЛЕДНЕЕ «ПРОЩАЙ»!
До запланированного отъезда в Москву, на «Фабрику» оставалась неделя... И я стала задумываться о том, что же будет дальше. Я знала, что скоро дедушки не станет, и я вовсе потеряю смысл жизни. А еще о том, что моя артистическая карьера – мечта всей дедулиной жизни. Ведь это он с раннего детства приучил меня к музыке. И тогда я поняла, что эта самая «Фабрика» дана мне небесами, чтобы спасти мою семью и подарить ей новый смысл жизни, веру в чудеса, повод гордиться нами всеми и не раскисать. Потому что мне неоткуда брать силы без их поддержки. Тогда я собрала в кулак все свое мужество и решительность. Сложила в чемодан все нужные вещи и... улетела. Я знала, я все знала! Знала, что больше никогда его не увижу, что, уезжая, фактически прощаюсь с ним навсегда... Перед тем, как выходить из квартиры, ехать в аэропорт, я полчаса тихо проплакала над его кроватью. Но так и не стала его будить.
НИКОМУ НИКОГДА НИЧЕГО
Уже этот шаг стал для меня великим испытанием. Но истинные испытания, как оказалось, начались только на проекте, в «Звездном доме». В нашем контракте была маленькая черная строчка: «уход из проекта: повод – смерть родственника, близкого человека». Это значило, что меня могут исключить, если я покажу кому-нибудь свое горе, если я вдруг разрыдаюсь в эфире или начну говорить об этом ребятам. На «Фабрике» должен быть сплошной «позитив». Поэтому весь день я радостно посещала занятия, скакала по «Звездному дому» и писала новые песни. Зато ночью под одеялом, чтобы никто не заметил, я тихо рыдала, как в то утро, когда так и не решилась разбудить дедушку. Я чувствовала себя невыносимо одиноко. Считала, что нахожусь не там, где должна. Потому что я должна быть дома! С дедушкой! Со своей семьей! Что я тут вообще делаю?!! Из-за этого я стала очень грубой, часто хамила ребятам, я стала отшельником, добровольным изгоем, потому что всех ненавидела. Меня не понимали, не видели, как мне больно, никто меня не поддержал. Некоторые «фабриканты» будто специально пытались всячески испортить мне жизнь. «Добить»! Я порывалась уйти из проекта. Но... Потом я вспоминала о том, зачем я это делаю. И продолжала сражаться. А в один прекрасный день у меня родилась песня «Я все знала», которую посвятила дедушке, нашей общей беде. В этой песне я сказала все то, что так долго от них таила. После этой песни, после права «вето», которым воспользовалась Лариса Синельщикова, оставив меня на «Фабрике», когда я могла вылететь из проекта, для меня закончился самый сложный и самый тяжелый период «Фабрики»: время сражения со всеми вокруг и с самой собой, время самопреодоления и проверки на мужество. Теперь надо было доказать всем, что я раз я справилась тогда, сейчас я стала сильнее, стала лучше и достойна победы! И я продержалась до финала. Пусть я не победила, но и для себя, и для тех, кто проникся моим творчеством, и, глав-ное (!), для моей семьи я – победитель.
ДНИ АНГЕЛА
«Фабрика звезд» позади. Сегодня я вспоминаю все это, как один длинный сон. Ту самую летаргию, о которой я когда-то малодушно «мечтала». Сон странный и сюрреалистический. Когда нас отпустили на каникулы, я прилетела и сразу из аэропорта поехала на кладбище... Недавно мы с мамой побороли себя, собрали всю дедушкину одежду и передали бездомным старикам в рамках акции «Еда вместо бомб». Для нас – это просто память, а бездомным людям она может спасти жизнь в такой мороз. На Рождество я сделала себе татуировку, как у дедушки. На том же месте, с теми же мотивами. Только ленточка, которая у него так и осталась пустой, у меня заполнена выбитой фразой «Granddaddy – my angel is in my heart». И действительно, мой ангел теперь всегда со мной. Надеюсь, дедуля, ты мной гордишься.
март 2008