YES: Алексей, ваш коллектив выступает на сцене уже более 10 лет: за это время музыка превратилась в работу со всеми вытекающими?

– На самом деле, мы занимаемся музыкой дольше: наш первый альбом был выпущен в 1999 году, более 20 лет тому назад. Превратилась ли за это время музыка в работу? Смотря что понимать под словом «работа». Если работа = рутина, то такую работу я бросил лет 15-ть назад. Я тогда был журналистом в издании «Тайны звезд». Думаю, оно вам знакомо. И как журналист, вы поймете, что я имею ввиду, говоря о рутине в этой профессии. В тот период я очень много времени тратил на то, что, на самом деле, не любил. Иногда приходил на работу и делал вид, что работаю. Так вот сейчас такой «работы» у меня нет! Я горю своим нынешним делом, это моя дхарма.

YES: А что такое дхарма? Поясни, пожалуйста, непосвященным.

– На санскрите «дхарма» означает «твоя природа», это когда ты делаешь то, ради чего родился на этой планете. Когда я занимаюсь музыкой, никакой скуки не возникает, хотя периодически и приходится заниматься не самыми интересными вещами. Например, я могу помогать с бронью билетов для группы нашему концертному директору Наташе Федотовой. Она очень занятой человек, и помимо прочего руководит одним из самых больших российских йога-фестивалей. Кстати, правильнее было бы называть это не «работа», а «труд». Записываться на студии со множеством дублей – это тоже труд, очень нелегкий, как, впрочем, и выступать, когда садится голос (недавно был такой случай – тебе на сцену, а голос пропал) и т.д. В такие моменты ты отдаешь все, что у тебя есть, всю свою энергию, трудишься с полной отдачей, но ты понимаешь, зачем и почему это делаешь.

«Дхарма» означает «твоя природа», это когда ты делаешь то, ради чего родился на этой планете

Знаете, я всегда боялся стать таким артистом, который 20, 30, 40 лет подряд поет «Яблоки на снегу» или «Дельтаплан». Я думал: «Господи, я буду петь одни и те же песни, и я, наверное, сойду с ума!» Но, на самом деле, поскольку мои песни – это мои же настройки, которые для меня до сих пор актуальны, я пою их несколько лет подряд и совершенно не чувствую никаких проблем в этом плане.

YES: Очевидно, что сцена для тебя – это способ нести свет. Как за время существования группы изменились ваши темы, формы подачи, музыкальный рисунок? Интересно, какой путь развития вы прошли за это время и как музыканты, и как философы?

Мы говорим со слушателями о том, что каждый из нас – вечно живое существо, и это радостная новость, потому что умирает тело, но не мы

– Безусловно, мы изменились за эти 15–20 лет. И я очень четко вижу эти изменения. Про себя, конечно, сложно говорить, хвалить себя. Ооо, я просветлел! (Улыбается.) Хотя есть такие психологи и духовные наставники, которые на афишах себя прямо так и называют: «гуру», «просветленный мастер». Так вот мне не хотелось бы этого. Говоря о развитии коллектива, приведу в пример нашего флейтиста Правина (Павел Новиков – прим. ред.): за это время он неустанно осваивает один духовой инструмент за другим, причем уроки берет исключительно у носителей традиции. Турецкий ней он освоил с помощью учителей из Турции, дудук изучал с армянским исполнителем, индийскую флейту бансури познал с помощью хинду и так далее. Он растет, углубляется в инструменты, становясь в каждой технике мастером.

На фото: Правин, изображение предоставлено пресс-службой группы

Так и все мы – учимся и  меняемся.

А вот наша главная тема и смыслы, которые мы транслируем слушателям, остались те же. Мы говорим о том, что каждый из нас – вечно живое существо, и это радостная новость, потому что умирает тело, но не мы. И эта тема из категории вечных, которые никогда не устареют. У меня есть проект «Упанишады русской поэзии», где я сравниваю стихи на древнем санскрите со стихами русских поэтов. И знаете, есть и у великих «временные» стихи. Читаешь у Пушкина про светские балы или у Маяковского про паспорт из широких штанин и понимаешь, что эти стихи сегодня не актуальны, хотя и выполнены красиво. Эти темы ушли как песок сквозь пальцы. Тогда как другие, про духовную жажду и домик в пустыне у Пушкина или про Семикрылого Серафима, который явился лирическому герою на перепутье, – это удивительные, вечные стихи о вечном.

Если говорить о формах, то я всегда хотел экспериментировать. Так, например, со временем речитатив у меня трансформировался в вокал. Раньше я не умел петь. Мы перешли с тяжелой музыки на фанк, потом двинулись в сторону электроники. А буквально на днях у нас вышел альбом неоклассики ISEEYA в стиле Lissom и Ludovico Einaudi. Я всегда считал, что музыкальные стили – это формы, отдельные «краски» из большой «палитры», и чтобы донести мысль, ты можешь использовать разные формы. Слушателям нашим, конечно, тяжело, потому что каждый альбом они ждут с замиранием сердца, гадая, что эти «Одноно» на этот раз выкинут?! (Смеется.)

YES: В свое время ты наше в себе силы бросить ту работу и тот образ жизни, которые тебя тяготили. Какие вопросы стоит задать самому себе (чек-лист отрезвляющих вопросов), чтобы проявить свои внутренние желания, порою затоптанные или задвинутые в дальний угол?

– Перед тем, как решиться на какие-то изменения в жизни, я бы задал себе четыре вопроса:

1) Чувствую ли я, что я занимаюсь тем, за чем пришел на эту планету?

2) Настоящий ли я, не ношу ли я маски и не пытаюсь ли быть кем-то для других людей?

3) Умею ли я по-настоящему любить? (Любить – это значит отдавать всего себя – прим. авт.). Любил ли я кого-нибудь по-настоящему? И способен ли я в нынешнем положении на проявление любви?);

4) Как устроен этот мир, кто им управляет и как встроиться в этот мир, принося пользу и гармонию и не нарушая его законов?

YES: Ух! Непростые вопросы! Но я продолжу задавать свои. Время сейчас сложное – страхов и нервов много. А эти эмоции, как известно, способны спутать мысли хуже, чем ТВ)) Как человек, прошедший определенный духовный путь и сделавший для себя определенные открытия, расскажи, что ты делаешь, когда тебя настигают подобные состояния?

– Отвечая на этот вопрос, я вспоминаю кризисные моменты в моей жизни, когда я был растерян, выбит из колеи, во мне было очень много боли. Чаще всего эти состояния были связаны с потерей близких людей, разрушением всех надежд. В такие моменты мне всегда помогало общение. Общение с людьми, которые идут по духовному пути, пытаются изменить себя в лучшую сторону и прикладывают для этого очень большие усилия. Когда ты общаешься с теми, кто гораздо сильнее, глубже и опытнее тебя, ты получаешь колоссальное вдохновение. Даже если тебе очень сложно и трудно.

Второе. В самых кризисных ситуациях я обращаюсь к священным текстам. Я давно изучаю ведическую традицию, поэтому обращаюсь к древним писаниям на санскрите – Бхагавадгите, Шримад-Бхагаватаме и всегда нахожу там ответы на свои вопросы. Например, Шримад Бхагаватам буквально спасла меня, когда из этого мира ушла моя мама. Я читал древние истории, в которых очень сильные, мощные цари и святые сталкиваются с непреодолимыми обстоятельствами и справляются с ними, и так спасался от горя и тоски.

Я читал древние истории, в которых очень сильные, мощные цари и святые сталкиваются с непреодолимыми обстоятельствами и справляются с ними, и так спасался от горя и тоски

И третий момент, который мне всегда помогает, это написание текстов. Когда мне очень сложно, я просто сажусь и пишу, пишу, пишу. Для меня наш новый альбом ISEEYA – терапевтический. Я работал над ним, когда мне было очень больно, у меня был очень сложный период в жизни, и я пытался перевести эту боль во что-то большее, в какое-то умиротворенное состояние, состояние дарения, изобилия, когда ты хочешь помогать – даже тому, кто сделал тебе больно.

YES: Абсолютно во всех ваших песнях есть ответы на важные вопросы и ваша собственная позиция – снимаем шляпу, это очень круто! Как считаешь, твое журналистское прошлое сыграло свою роль в умении писать глубокие, но не занудные и неназидательные тексты?

– Спасибо за «неназидательные», потому что раньше меня периодически критиковали: типа лысый, ну что ты грузишь?! (Смеется.) А по поводу журналистского прошлого отвечу так. Есть ощущение, что меня с детства как будто кто-то готовил к тому, что случится со мной позже. Я с 6 лет пишу тексты, стихи. Меня мама учила писать. Представляешь, она была милиционером и учила меня писать стихи! Потом был танцевальный коллектив, где я занимался около 15 лет. Если вы придете на концерты Odnono, то увидите, что я постоянно танцую. Потом я учился в музыкальной школе, и это тоже мне помогло. Затем был филологический факультет, факультет журналистики. Работа в теленовостях, информационном агентстве, в светском журнале и даже в желтой прессе. Это все сплеталось в единый узор жизни, и весь опыт, который я получал, в какой-то момент пригодился.

Я верю в то, что у каждого из нас есть определенная цель, к которой мы идем. Перед нами – пространство вариантов, и мы либо реализуем свою внутреннюю природу, либо забываем о ней

Поэтому я верю в то, что у каждого из нас есть определенная цель, к которой мы идем. Перед нами – пространство вариантов, и мы либо реализуем свою внутреннюю природу, либо забываем о ней. При лучшем развитии событий все наши «наработки» должны сложиться воедино и раскрыть наш потенциал. Я чувствую, что по милости Всевышнего постепенно иду к этому.

YES: Кстати, где и при каких обстоятельствах тебе удобнее писать песни? Если, конечно, эти случаи можно обобщить…

– Признаюсь сразу – я очень скучный человек. Я не пишу картины в метро, как моя подруга Веда Рам, и не сочиняю на ходу фристайлы, как это делает Нойз МС. Для меня написание текстов – это погружение, медитация, очень трудоемкий процесс поиска смысла в различных формах. Я должен быть один, и никого рядом. Если кто-то станет фафанить над ухом, я писать не смогу. Потому что это мое затворничество, моя беседа с Богом, моя терапия и мое счастье.

YES: Расскажи о других музыкантах из вашего нынешнего состава. Мы уже знаем, кто Мастер текстов, представь, пожалуйста, других.

На фото слева направо: Даниил Лилеев, Алексей Мышкин, Наиль Курамшин, Правин, изображение предоставлено пресс-службой группы

– О Правине я уже немного рассказывал: это очень близкий мне в идейном плане человек, мультиинструменталист, который играет на флейте-бансури, армянском дудуке, турецком кларнете, иранском нее и т.д. – очень много инструментов в его багаже. Это музыкант с практически сорокалетним стажем. Он играет во многих проектах, ездит по всему миру и выступает с очень серьезными, глубокими музыкантами, с оркестрами. Помимо этого он композитор и музыкальный продюсер. Удивительный человек, настоящий мастер! Барабанщик Даня Лилеев  параллельно с нашим проектом играет еще в группах ЛСП и «Мачете». В моем рейтинге он, пожалуй, лучший барабанщик в мире. Наиль Курамшин – наш гитарист, музыкальный продюсер и аранжировщиком практически всех альбомов. Помимо этого занимается написанием музыки для кинофильмов и играет в группе Monoplay. Кстати, Даня, наш барабанщик, тоже присоединился к продюсированию песен Odnono. Все очень яркие, творческие личности.

YES: Кто сегодня ваши родственные души в музыкальной тусовке? Готовите ли с кем-то совместные проекты, записи, выступления в ближайшее время?

– Мы не тусуемся, а я – непубличный человек, но родственные души, разумеется, есть. Сейчас мне близка группа «Грот» – это очень талантливые ребята, я ценю их поэзию. С одним из участников этой группы, Виталиком Евсеевым, мы общаемся время от времени. Во мне отзывается также то, что делает Сати Казанова: она радикально изменила свой репертуар и последние 10 лет поет мантры. Около года назад мы познакомились еще с одним близким по духу музыкантом. Его зовут Рассвет. Мы с ним на Бали записали песню, которая называется «Без ожиданий», и скоро ее представим. Удивительный человек! Очень талантливый, позитивный и светлый. Мне кажется, за такими музыкантами будущее.

YES: Каким видишь развитие вашего коллектива? Чего бы хотелось в будущем?

– Я очень хочу, чтобы мы записывали больше песен. Я мечтаю о том, чтобы больше писать. Сегодня в моей жизни очень много «внешней» деятельности, а хотелось бы глубже погрузиться внутрь себя, чтоб писать. При этом мне очень хочется экспериментировать стилистически, придумывать новые формы, форматы. Вот сейчас мы всех огорошили своей неоклассикой, а следующий альбом хотелось бы выпустить в стиле группы Bonobo. Еще хотелось бы больше музыкальных туров по разным странам: Бали, Индия, возможно Таиланд. Мы уже около десяти лет организуем музыкальные туры в Индию, и для меня это очень интересный опыт, когда ты привозишь людей в особые места и делишься самым сокровенным. Помимо этого я бы хотел заняться музыкальной лабораторией, чтобы передавать свой опыт создания текстов и мелодий другим, чтобы человек мог прийти к нам и за определенный период пройти все этапы – от написания трека, музыкального продюсирования и до его исполнения перед публикой.

YES: Миссия: у Odnono она точно есть. А в чем она заключается?

Сейчас мы всех огорошили своей неоклассикой, а следующий альбом хотелось бы выпустить в стиле группы Bonobo

– Очень громкое, пафосное слово, я бы не стал его употреблять. Давай назовем это «задачей». Наша задача заключается в том, чтобы быть полезными Богу и другим людям, делиться мечтой и своими настройками. Я, собственно, для этого сюда и пришел – быть полезным.

YES: В июле вы приезжаете в Питер на фестиваль Ethnoscope. В каком формате планируете выступать и в какой из трех дней?

– Мы играем в воскресенье, день закрытия фестиваля. Насколько я понимаю, наше выступление станет финальной точкой трехдневного феста. И это огромная честь для нас, потому что к этому времени участники фестиваля будут наполненными, заряженными. И мы будем рады дать полноценный электронный концерт с барабанами, электрогитарой и духовыми.

Фестиваль Ethnoscope и ребята, которые его создают, – наши друзья. Света Яремич, с которой мы дружим, давно планировала пригласить нас на фестиваль, но мы всё не могли совпасть, и вот, наконец, получилось! Более того, на фестивале будет много наших друзей – Таня Калмыкова, группа «Намгар» и другие, весь лайнап – наши хорошие друзья.

Я считаю очень важным то, что это мероприятие не просто развлекательное, но и развивающее. Мне это очень близко, поскольку я убежден, что музыка – это инструмент для возвышения сознания человека. То есть, не просто потусили, пиво попили и потанцевали под Верку Сердючку. Нет, это совсем другое. Развивающий вектор очень важен, и Ethnoscope – это как раз фестиваль с таким вектором. Мы будем очень рады увидеться со всеми друзьями, слушателями и той частью аудитории, которая с нами пока еще не знакома, но приедет на фестиваль искать себя и в этих поисках придет на наш концерт.

Все изображения в материале предоставлены пресс-службой фестиваля Ethnoscope.