YES: Сергей, в стихах, которые вы читаете, есть несколько ключевых тем – ребенок и родитель, Бог и его поиск в себе/окружающих. Какие смыслы в каждой из этих тем вас больше всего цепляют и вдохновляют?

– Ну, во-первых, я сам отец, и поскольку рос без отца, то для меня эта тема животрепещущая. Остальные мои ключевые темы сформировались в процессе, это те темы, на которые аудитория лучше всего откликается. Когда я читаю стихи на какую-то отвлеченную, не «мою» тему, то их зачастую принимают прохладно. Однако это не говорит о том, что я ориентируюсь только на вкус публики: я записываю то, что, в первую очередь, нравится мне, хотя это могут встретить и менее восторженно.

YES: Дополните наш перечень темами или важными образами, которые мы упустили.

– Тема детства – она тоже одна из основных. Потому что этот период в жизни человека один из самых ярких и насыщенных событиями. Отрочество, юность, взрослость корнями уходят в детство. Именно там закладываются основы, и любое стихотворение, посвященное детству, так или иначе их затрагивает. Темы духовности, бога, воцерковленности также важны для меня.

YES: Бывает, что поклонники просят почитать стихи на те или иные темы? Как работаете с запросами из зала, в соцсетях?

– Запросы из соцсетей являются ресурсом для пополнения моего репертуара. Иногда люди присылают поэзию с формулировкой «я слышу этот стих вашим голосом». Читаю… Бывает – заходит, бывает – не заходит, а иногда стих во мне не отзывается сразу, но я чувствую, что у него есть шанс в будущем, когда наступит его время и будет соответствующий эмоциональный фон. Перспектива – она чувствуется.

YES: Как реагируете, когда люди, например, плачут во время ваших выступлений? Ведь ряд тем, которые вы озвучиваете, для многих связан с болью и, как следствие, слезами. Вы ведь по образованию не актер, вас не учили работать с залом, верно?

– Меня не учили работать залом. Если я вижу слезы, на меня это очень сильно действует, мне тоже хочется плакать. Поэтому с недавнего времени мы гасим свет в зале. Чтобы я не видел слез. Это, во-первых. А во-вторых, чтобы не видел безразличных лиц и не «работал» в первую очередь на них, выжимая условную слезу. Эмоциональный отклик зала я считываю из других каналов – звуковых.

Меня не учили работать залом. Если я вижу слезы, на меня это очень сильно действует, мне тоже хочется плакать. Мы гасим свет, чтобы я не видел слез

Всегда ведь слышно, когда зал хорошо принимает, а когда – плохо. А про слезы мне моя команда рассказывает уже постфактум. Для нас это является определенным показателем того, насколько качественным было воздействие на зрителя. Но когда я нахожусь на сцене, то стараюсь не обращать на них внимание. Это вредит представлению.

YES: Как рождается «химия» с текстом, когда вам его прислали, и вы читаете его в первый-второй-третий раз?

– Химия в том, есть ли взаимодействие с прожитым мною опытом или нет. Если взаимодействие есть, я читаю этот стих, если нет – не читаю. И не важно, первый это раз, второй или третий – химия ощущается одинаково. Скорее даже она усиливается из-за того, что со временем я получаю все больше и больше эмоциональных откликов из зала либо фидбэк в социальных сетях.

YES: Какие темы вам можно даже не предлагать? Не будете читать – и точка! Ну понятно, что бездарные и графоманские, а еще?

– Еще – описание природы во взаимодействии чувств. Самый показательный пример – это стихи Есенина, где чувства, впечатления и эмоции перекладываются на описание природы и явлений. У Тушновой (В. М. Тушнова, русская поэтесса, автор стихотворений «А знаешь, все еще будет», «Не отрекаются любя» и др. – прим. ред.) тоже такое есть, но у нее, как правило, это является прологом к описанию самих чувств и каких-то действий. Если же вступление не влечет за собой конкретных действий лирического героя, то мне такие стихи точно не подходят. Однозначно – нет!

YES: Что делаете, если вам не нравится, как в вашем исполнении звучат стихи? Сами стихи нравятся, а исполнение – нет. Как работаете «над ошибками»?

– Такого ни разу не было на моей памяти. Если стихотворение звучит – оно звучит внутри, а потом изливается наружу. Бывает, что со временем, когда ты сам уже изменился, хочется прочесть стих по-другому. Но это другое. А вот так, чтобы мне было стыдно за мое чтение (улыбается), не было ни разу. Важно изначально правильно выбирать материал. О том, как это делать, как оценивать новый материал, можно узнать на мастер-классах для начинающих чтецов.

YES: Как подбираете фоновую музыку и как снимаете видео? Вы все делаете сами или у вас есть помощники?

– Я абсолютно все делаю сам, и снимаю в том числе. Бывает, я кого-то прошу мне помочь, когда, например, снимаю на пленэре.

Если стихотворение звучит – оно звучит внутри, а потом изливается наружу. Важно изначально правильно выбирать материал

Иногда хочется идти и читать, тогда, конечно, требуется чья-то помощь. Это может быть мой ребенок, друзья, мой директор – тот, кто находится рядом в этот момент. Монтирую я всегда сам, и музыку сам выбираю. В этом нет ничего сложного, потому что у меня есть фотографический опыт, опыт выстраивания кадра и т.п. С техникой и звуком я работать умею, этого вполне достаточно, чтобы делать контент на полупрофессиональном уровне.

YES: Вы прислушиваетесь к чьим-либо советам при подготовке нового видео?

– Нет, потому что конструктивные советы бывают редко. Обычно это советы из серии «музыка слишком громкая, хотелось бы потише». Вкусовщина то есть. Встречаются люди, которые умеют критиковать так, что ты не воспринимаешь это в штыки: такая критика оседает в тебе, и ты ее учитываешь в работе.

YES: Были ли стихи, с которыми «не сложилось»? 

– Да, были стихи, с которыми не сложилось. Не стихи даже, а авторы. «Я писала и слышала это по-другому…», «Вы читаете не то, что написал автор» и т.п. Вот поэтому я практически никогда не читаю поэзию на коммерческой основе, за вознаграждение от автора.

YES: Как относитесь к оценке ваших новых работ сыном и близкими?

– Печально, конечно, что мои близкие не настолько влюблены в то, чем занимаюсь я, но они уже привыкли воспринимать меня определенным образом. И они уважают то, что я делаю. Сын, правда, не дорос до того возраста, когда мог бы конструктивно оценивать чтение поэзии.

YES: Сын гордится вами? Он пробует читать, как вы?

– Мы с ним много занимаемся, ему нравится процесс разучивания стихов. Один раз я вызвал его на сцену и горжусь тем, что он к этому вдумчиво отнесся и не струсил перед залом в Москве. Гордость… Это был классный момент, один из самых запоминающихся. Правда, сейчас, в силу возраста, он это картинно отрицает (смеется).

YES: Отбирая материал, с которым вам хотелось бы выступать, вы формируете свою особую вселенную, к которой хочется прислушиваться, присматриваться, держать ее в поле зрения. Многих она настолько притягивает, что слушать стихи в вашем исполнении и телепортироваться к каким-то высоким смыслам становится потребностью. И вот вопрос: есть ли у вас в планах запись аудиокниг со стихами, например, которые можно было бы слушать везде, где захочешь?

– Есть, к сожалению, фактор времени. Это же нужно собраться! А для творческого человека это в принципе очень сложно. Попытки, и даже удачные, уже были. И у нас есть записи концертов в хорошем качестве. Это классная идея, и это хочется сделать, но пока не было времени, чтобы все организовать на должном уровне.

YES: А как насчет чтения прозы? Есть ли это в планах? Если да, то с чего начнете? 

– У меня был опыт прямых эфиров, когда мы с ребенком читали детские книги, и это тоже было здорово! Но заниматься записью аудиокниг в прозе – это очень трудоемкий процесс. Поэтому, пожалуй, нет.

YES: На концерте на крыше с видом на питерское «море» услышим ли мы что-то новое?

– Как правило, концертная программа состоит как минимум на 60% из того, чего вообще нет в записи. Публику ждут стихи, которые она не слышала никогда, а также широко известные стихи, которые доступны в записи.