Тяжело быть самыми младшими участниками «Фабрики звезд»?
Дакота: Классно! Ты чувствуешь, что у тебя все еще впереди, что у тебя намного больше времени...
Влад Соколовский: ...есть запас для работы. Десятилетний. В отличие от некоторых.
Д: Боже, не надо быть таким циником!
ВС: Я не циник. Я – реалист.
Ну, я-то имел в виду «дедовщину»...
Д: Мы сами кого угодно загнобили бы, если б захотели. На деле у нас была дружная «Фабрика», поэтому к нам относились, как к равным.
Интересно, почему на вашей «Фабрике» не произошло дробления на кланы-коалиции?
Д: У меня с Настей Приходько не складывались отношения. Просто у нас каждый человек общался с кем хотел. Мы с продюсером достигли договоренности: выбирать на голосовании по талантам, а не по личному отношению...
ВС: ...поэтому мы очень сдружились. И мне всегда было приятно выбирать в номинации человека, который объективно талантлив.
Д: Не было такого: я с тобой дружу, по-этому звездочку тебе отдам. У нас было даже несколько случаев, когда люди общаются лучше всех, а голосуют за другого. Например, когда в номинации была Аня Колодко, а Таня отдала звездочку Марку. Они очень дружили, однако Таня проголосовала за Марка. Многие люди голосовали за Настю Приходько, хотя общались больше с Пупсом. Мы старались не смешивать личное и профессиональное.
Влад, тебе-то, наверное, было проще всех входить во «взрослый» шоу-бизнес благодаря тому, что ты его чуть ли не с пеленок наблюдал.
ВС: Уже вошел. Просто ощутил это на более высоком уровне. Все довольно просто: я не боюсь сцены, я не боюсь публики, я не боюсь контакта со зрителем.
Интересно, а разочарования в каких-то детских мифах о шоу-бизнесе были?
ВС: Да нет. Мне в детстве все правильно объяснили. Именно так, как и есть.
Д: А мне встраиваться было тяжело. Я совсем не представляла себе, что это за система, как все действует. Я шла на «Фабрику звезд» творить, писать песни, знакомить людей со своим творчеством, показывать себя как молодого композитора. Ну, и учиться: вокалу, актерскому мастерству – тем вещам, которыми я никогда не занималась. Однако получилось, что, кроме этого, на «Фабрике» есть еще какие-то определенные правила, к которым я была не готова. Только спустя два месяца я стала кое-что просекать.
Какие, например?
Д: Как себя надо вести в той или иной ситуации. Как себя вести с такими людьми и с такими. Просто я слишком эмоциональный и открытый человек. А сейчас я научилась не всем раскрываться. Думать перед тем, как говорить, потому что мне это пару раз боком выходило. Скажу что-нибудь, а потом мне это вся пресса припоминает! Например, этот инцидент с Аврил Лавин. И все: Господи, какая Дакота ужасная. А я просто такой человек. У меня что на уме, то и на языке... Но я не отношусь пока к шоу-бизнесу, как к страшному, коварному монстру, которого все описывают. Скорее, как к самореализации, как к самосовершенствованию.
На прошлой «Фабрике» у ребят были какие-то хитрости, благодаря которым они звонили домой из «Звездного дома». Прятались, по-моему, в солярии с телефоном. У вас было что-то подобное?
Д: Честно скажу: у нас в солярии было три дырки по бокам, «вентиляция», в которые направлены камеры. Мы даже в джакузи замечали, как там операторы смотрят на Таню Богачеву через щелочку. Позвонить оттуда было нереально. Если позвонишь, оператор пойдет и «настучит».
Вспомните самый комичный эпизод, когда вы забывали, что на вас смотрят камеры.
ВС: Обычно нецензурное слово вырывалось.
Д: У меня было много штрафов за нецензурную лексику. Звонила маме, а она говорила: Дакота, не говори больше так!
ВС: Нас с Артемом ловили... Мы очень любили обсуждать девочек.
Д: А-а-а! Вот ты какой, Соколовский!
ВС: Ну да. И на следующий день нам говорят, что мы обсуждали грудь той-то, фигуру той-то.
Д: Ни фига!! Я этого не знала!!!
ВС: Да ладно, не знала... Расскажи сказку.
С какого момента вы научились себя контролировать перед камерами?
ВС: Через месяц.
Д: Я, если честно, вела себя, как в жизни. Правда, на воле я никогда не впадала в депрессию, не плакала. На меня как на свободолюбивого человека очень давили стены. Плюс камеры. А вокруг – малознакомые люди. Я не могла им то, что у меня на душе лежит, рассказать, поделиться проблемами, поскольку никого это не интересует.
Думаешь, в дружбу ничего не перерастет?
Д: Может, перерастет. Я уверена, что мы все заново познакомимся, когда выйдем за пределы. Когда мы будем вести себя совершенно по-другому, нежели в «Звездном доме». По-другому будем воспринимать друг друга. Тут камеры 24 часа смотрели, одни и те же люди... Ты не могла от кого-то спрятаться. Если ты не хочешь общаться, все равно должен это делать...
От кого ты хотела спрятаться?
Д: Не скажу. Но раскрою секрет: когда мне на «Фабрике» хотелось спрятаться, я отключала микрофон и шла днем в сауну, потому что там днем не было камер. Их включали только вечером, когда сауна работала. Сидела в сауне без микрофона и занималась тем, чем хотела. Писала, например, тексты новых песен. Мне Влад подарил плоские клавиши, которые там можно было расстелить и не зависеть от концертной студии, где стояли фортепиано с роялем. Все песни, которые я написала на «Фабрике», родились в сауне. Я могла там почитать, тупо поговорить сама с собой.
И за три месяца жизни в замкнутом пространстве у вас не было соблазна завести романтические отношения?
ВС: У нас, видимо, ничего не складывалось. Я относился ко всем, как к знакомым.
Д: Аналогично. У нас до заселения в «дом» ничего не сложилось, а после заселения были только заблуждения. Я относилась ко всем по-дружески, по-братски. Меня часто осуждали за то, что я постоянно в муж-ской спальне, но мне нравится дружить с ними. Я даже хотела переселиться к ним. Просто я очень далека от сексизма и деления по половому признаку. Я считаю, что девочка может быть таким же братаном парню, как и другой парень.
У вас не было соревнования, кому напишут самое трогательное письмо?
Д: Личные письма мы не читали. А с пожеланиями, приколами – да. Марку вот написали недавно кучу хороших слов, а в конце: «Не грызи ногти!»
Сколько конфликтов у вас было с продюсерами по поводу выбора песен?
ВС: Конфликты случались изначально. Когда мы туда попали и забыли о том, для чего нас вообще туда брали и какие люди. Я же понимаю, что это – Константин Меладзе. Где я и где он. Разница великая. Я раньше смотрел на него только по телевизору. Он объективно знает о поп-музыке намного больше, чем я. Какие-то прихоти – это неправильное поведение с моей стороны. И я это изменил. Скажем, песня «Ближе». Походил немного покорячился, а потом записал и полюбил ее. Д: Мы с Владом даже написали совместную песню. У него была музыкальная гармония, я написала текст. Надеюсь, что Влад ее когда-нибудь споет. Будет хит.
Были ли у вас разочарования?
ВС: Йога! Сходив на два занятия, я понял, что это абсолютно не мое. Поговорил с руководством и перестал ей заниматься. Потому что мне это мешало. После занятий у меня было испорченное настроение на целый день.
До «Фабрики» у вас наверняка уже было представление о том, как вы хотите выглядеть на сцене. «Фабрика» это представление как-то изменила?
ВС: «Фабрика» все мои мечты воплотила. Я такой, каким и хотел быть.
Д: Я молчу...
ВС: (с Артемом Ивановым поют): «Не молчи, не молчи!»
Д: Я не молчу. Мальчики обижаются, что я их задвинула... Да все так, как я и запланировала. Я не хотела делать какой-то жесткий некоммерческий панк-рок-проект. Да, я слушаю некоммерческую музыку, music not for sale. Идейную, политизированую. То, что я делаю на «Фабрике», – иное. Я пришла сюда учиться, показывать свои песни. Как композитор. Я занимаюсь этим для души, хотя слушать ее, может, и не стала бы.
Были ли вещи, за которые потом приходилось извиняться?
Д: Я один раз запустила в Наташу Тумшевиц жирной салфеткой. Попала прямо в лицо. Я извинилась, сказала, что не хотела.
ВС: Наташу Тумшевиц я словами задел. Мы про нее говорили, а она вошла...
Если говорить о человеческих вещах, чему вас научила «Фабрика»?
ВС: Я стал меньше обращать внимания на подколы, издевки, косые взгляды. Они меня перестали трогать. Думаю, будет проще жить после этого.
Дакота: Классно! Ты чувствуешь, что у тебя все еще впереди, что у тебя намного больше времени...
Влад Соколовский: ...есть запас для работы. Десятилетний. В отличие от некоторых.
Д: Боже, не надо быть таким циником!
ВС: Я не циник. Я – реалист.
Ну, я-то имел в виду «дедовщину»...
Д: Мы сами кого угодно загнобили бы, если б захотели. На деле у нас была дружная «Фабрика», поэтому к нам относились, как к равным.
Интересно, почему на вашей «Фабрике» не произошло дробления на кланы-коалиции?
Д: У меня с Настей Приходько не складывались отношения. Просто у нас каждый человек общался с кем хотел. Мы с продюсером достигли договоренности: выбирать на голосовании по талантам, а не по личному отношению...
ВС: ...поэтому мы очень сдружились. И мне всегда было приятно выбирать в номинации человека, который объективно талантлив.
Д: Не было такого: я с тобой дружу, по-этому звездочку тебе отдам. У нас было даже несколько случаев, когда люди общаются лучше всех, а голосуют за другого. Например, когда в номинации была Аня Колодко, а Таня отдала звездочку Марку. Они очень дружили, однако Таня проголосовала за Марка. Многие люди голосовали за Настю Приходько, хотя общались больше с Пупсом. Мы старались не смешивать личное и профессиональное.
Влад, тебе-то, наверное, было проще всех входить во «взрослый» шоу-бизнес благодаря тому, что ты его чуть ли не с пеленок наблюдал.
ВС: Уже вошел. Просто ощутил это на более высоком уровне. Все довольно просто: я не боюсь сцены, я не боюсь публики, я не боюсь контакта со зрителем.
Интересно, а разочарования в каких-то детских мифах о шоу-бизнесе были?
ВС: Да нет. Мне в детстве все правильно объяснили. Именно так, как и есть.
Д: А мне встраиваться было тяжело. Я совсем не представляла себе, что это за система, как все действует. Я шла на «Фабрику звезд» творить, писать песни, знакомить людей со своим творчеством, показывать себя как молодого композитора. Ну, и учиться: вокалу, актерскому мастерству – тем вещам, которыми я никогда не занималась. Однако получилось, что, кроме этого, на «Фабрике» есть еще какие-то определенные правила, к которым я была не готова. Только спустя два месяца я стала кое-что просекать.
Какие, например?
Д: Как себя надо вести в той или иной ситуации. Как себя вести с такими людьми и с такими. Просто я слишком эмоциональный и открытый человек. А сейчас я научилась не всем раскрываться. Думать перед тем, как говорить, потому что мне это пару раз боком выходило. Скажу что-нибудь, а потом мне это вся пресса припоминает! Например, этот инцидент с Аврил Лавин. И все: Господи, какая Дакота ужасная. А я просто такой человек. У меня что на уме, то и на языке... Но я не отношусь пока к шоу-бизнесу, как к страшному, коварному монстру, которого все описывают. Скорее, как к самореализации, как к самосовершенствованию.
На прошлой «Фабрике» у ребят были какие-то хитрости, благодаря которым они звонили домой из «Звездного дома». Прятались, по-моему, в солярии с телефоном. У вас было что-то подобное?
Д: Честно скажу: у нас в солярии было три дырки по бокам, «вентиляция», в которые направлены камеры. Мы даже в джакузи замечали, как там операторы смотрят на Таню Богачеву через щелочку. Позвонить оттуда было нереально. Если позвонишь, оператор пойдет и «настучит».
Вспомните самый комичный эпизод, когда вы забывали, что на вас смотрят камеры.
ВС: Обычно нецензурное слово вырывалось.
Д: У меня было много штрафов за нецензурную лексику. Звонила маме, а она говорила: Дакота, не говори больше так!
ВС: Нас с Артемом ловили... Мы очень любили обсуждать девочек.
Д: А-а-а! Вот ты какой, Соколовский!
ВС: Ну да. И на следующий день нам говорят, что мы обсуждали грудь той-то, фигуру той-то.
Д: Ни фига!! Я этого не знала!!!
ВС: Да ладно, не знала... Расскажи сказку.
С какого момента вы научились себя контролировать перед камерами?
ВС: Через месяц.
Д: Я, если честно, вела себя, как в жизни. Правда, на воле я никогда не впадала в депрессию, не плакала. На меня как на свободолюбивого человека очень давили стены. Плюс камеры. А вокруг – малознакомые люди. Я не могла им то, что у меня на душе лежит, рассказать, поделиться проблемами, поскольку никого это не интересует.
Думаешь, в дружбу ничего не перерастет?
Д: Может, перерастет. Я уверена, что мы все заново познакомимся, когда выйдем за пределы. Когда мы будем вести себя совершенно по-другому, нежели в «Звездном доме». По-другому будем воспринимать друг друга. Тут камеры 24 часа смотрели, одни и те же люди... Ты не могла от кого-то спрятаться. Если ты не хочешь общаться, все равно должен это делать...
От кого ты хотела спрятаться?
Д: Не скажу. Но раскрою секрет: когда мне на «Фабрике» хотелось спрятаться, я отключала микрофон и шла днем в сауну, потому что там днем не было камер. Их включали только вечером, когда сауна работала. Сидела в сауне без микрофона и занималась тем, чем хотела. Писала, например, тексты новых песен. Мне Влад подарил плоские клавиши, которые там можно было расстелить и не зависеть от концертной студии, где стояли фортепиано с роялем. Все песни, которые я написала на «Фабрике», родились в сауне. Я могла там почитать, тупо поговорить сама с собой.
И за три месяца жизни в замкнутом пространстве у вас не было соблазна завести романтические отношения?
ВС: У нас, видимо, ничего не складывалось. Я относился ко всем, как к знакомым.
Д: Аналогично. У нас до заселения в «дом» ничего не сложилось, а после заселения были только заблуждения. Я относилась ко всем по-дружески, по-братски. Меня часто осуждали за то, что я постоянно в муж-ской спальне, но мне нравится дружить с ними. Я даже хотела переселиться к ним. Просто я очень далека от сексизма и деления по половому признаку. Я считаю, что девочка может быть таким же братаном парню, как и другой парень.
У вас не было соревнования, кому напишут самое трогательное письмо?
Д: Личные письма мы не читали. А с пожеланиями, приколами – да. Марку вот написали недавно кучу хороших слов, а в конце: «Не грызи ногти!»
Сколько конфликтов у вас было с продюсерами по поводу выбора песен?
ВС: Конфликты случались изначально. Когда мы туда попали и забыли о том, для чего нас вообще туда брали и какие люди. Я же понимаю, что это – Константин Меладзе. Где я и где он. Разница великая. Я раньше смотрел на него только по телевизору. Он объективно знает о поп-музыке намного больше, чем я. Какие-то прихоти – это неправильное поведение с моей стороны. И я это изменил. Скажем, песня «Ближе». Походил немного покорячился, а потом записал и полюбил ее. Д: Мы с Владом даже написали совместную песню. У него была музыкальная гармония, я написала текст. Надеюсь, что Влад ее когда-нибудь споет. Будет хит.
Были ли у вас разочарования?
ВС: Йога! Сходив на два занятия, я понял, что это абсолютно не мое. Поговорил с руководством и перестал ей заниматься. Потому что мне это мешало. После занятий у меня было испорченное настроение на целый день.
До «Фабрики» у вас наверняка уже было представление о том, как вы хотите выглядеть на сцене. «Фабрика» это представление как-то изменила?
ВС: «Фабрика» все мои мечты воплотила. Я такой, каким и хотел быть.
Д: Я молчу...
ВС: (с Артемом Ивановым поют): «Не молчи, не молчи!»
Д: Я не молчу. Мальчики обижаются, что я их задвинула... Да все так, как я и запланировала. Я не хотела делать какой-то жесткий некоммерческий панк-рок-проект. Да, я слушаю некоммерческую музыку, music not for sale. Идейную, политизированую. То, что я делаю на «Фабрике», – иное. Я пришла сюда учиться, показывать свои песни. Как композитор. Я занимаюсь этим для души, хотя слушать ее, может, и не стала бы.
Были ли вещи, за которые потом приходилось извиняться?
Д: Я один раз запустила в Наташу Тумшевиц жирной салфеткой. Попала прямо в лицо. Я извинилась, сказала, что не хотела.
ВС: Наташу Тумшевиц я словами задел. Мы про нее говорили, а она вошла...
Если говорить о человеческих вещах, чему вас научила «Фабрика»?
ВС: Я стал меньше обращать внимания на подколы, издевки, косые взгляды. Они меня перестали трогать. Думаю, будет проще жить после этого.
Д: Я научилась принимать позицию и взгляды других людей. Например, та же Настя Приходько. Если бы не «Фабрика», мы никогда с этим человеком не общались бы столько. Стала менее раздражительной. Научилась доверяться людям. В воскресенье номинация, а я в субботу вижу свои декорации и костюмы. Поначалу я плакала, не понимала, как можно! Сама могу! У меня есть креатив! А потом поняла, что вокруг – масса талантливых людей, которые могут сделать какие-то вещи лучше меня. Научилась контролировать эмоции. Раньше я могла и крикнуть, и ударить даже. Теперь говорю: stay strong! и иду грушу колотить. Столкнулась с таким количеством вещей, с которым редкая девочка в 17 лет сталкивается. Я счастлива, что стала мудрее на несколько десятилетий.
декабрь 2007