Делаю глубокую затяжку. Наполняюсь едким дымом. Закашливаюсь – першит в горле. «Глубже тяни, а то ничего не почувствуешь. Первый раз надо хорошо раскуриться», – советует приятель. Я послушно зажимаю косяк губами. Постепенно во всем теле появляется невероятная легкость. На лицо выплывает улыбка, неестественно широкая и открытая, словно ее вылепили из пластилина. Мы сидим дома у моего знакомого. Его подружка что-то сыплет на тонкую бумажку и, содрогаясь от смеха, роняет ее на ковер. Я слышу свои смешки где-то внутри себя, они катятся громовым эхо по всей голове и собираются порвать барабанные перепонки. Немного страшно, но я уверен, ничего плохого не случится: приятель сказал, марихуана – это ерунда...
Я попробовал наркотики в 16. До этого мое существование было правильным и схематичным: школа, музыкалка, семейный ужин, прогулки с любимой девушкой, чай с зефиром, книжка на ночь… Я никогда не задумывался, зачем живу. Но однажды в голову пришел вопрос: «А ради чего это все?» И я ужаснулся, не найдя ответа. Я попросту не знал, что делаю на этой земле... Ощущение собственной бесполезности толкало меня в бездну. Казалось, все это время я, зажмурившись, бежал по краю обрыва, а когда открыл глаза – не увидел ничего, кроме пустоты, переполнявшей мою жизнь. И не задумываясь шагнул в никуда. Эта пропасть оказалась бесконечностью: я летел вниз, окунаясь все глубже в густую беспросветную мглу: травка, порошки, таблетки, эйфория, апатия... все глубже и глубже – порошки, апатия, все дальше и дальше – эйфория, таблетки...
Пальцы впиваются во что-то. Что-то напоминает камень, а может, древесный ствол. Иногда кажется, это упругий кусок поролона. Я вгрызаюсь в него. Чувствую острую боль в боку. Открываю глаза. Девушка, лежащая рядом, толкает меня: «Проснись!» Непонимающе я разглядываю ее сквозь узкие щелочки сонно прищуренных глаз. Она кричит: «Ты что, не слышишь, как страшно скрипишь зубами во сне?!» Я отрицательно мотаю головой. «Жуткий звук: такой громкий, противный! Тебе надо меньше глотать всякой дряни». Я отворачиваюсь, закрываю глаза, прижимаюсь лбом к холодной стене: камень, дерево, поролон, пинки в бок…
Чем дальше я забирался в этот мир вечного праздника, раскуриваясь, нюхая, глотая, снова раскуриваясь, тем бессмысленнее становилось мое существование. Наркотики были чем-то вроде волшебной палочки: они вмиг решали проблемы, я забывал о трудностях, наслаждался легкостью бытия. Но к утру кокаиново-гашишное волшебство рассеивалось, как дым от потухшего окурка. И я, по закону жанра, превращался в тыкву, расколотую и завядшую, озабоченный лишь тем, где бы достать еще ядовитого чуда и снова забыться. Мир наркотиков – королевство кривых зеркал, в которых я с интересом разглядывал искаженную реальность. Зазеркалье дарило успокоительное забвение и щедро кормило иллюзиями. То, чем я жил тогда, было одной сильной галлюцинацией – вся моя жизнь лишь казалась мне. Казалось, была любовь: когда от меня ушла девушка, которую я сумасшедше сильно любил, мы что-то нюхали в клубе… и я начал встречаться с другой; ее имени и лица на следующий день не помнил. Казалось, были друзья: когда мои бессвязные и обрывистые речи перестали понимать окружающие, я начал общаться только с теми, с кем курил и нюхал; они не слушали меня, но понимающе кивали, размышляя, где бы найти еще порошка. Казалось, было счастье: когда я грустил, шел купить травы, стараясь не думать о страшной апатии, которая накроет после. Казалось, было творчество: когда я писал песни под наркотиками, считал их шедеврами; но придя в себя, понимал: это лишь бессмысленный набор звуков, чушь…
Мягкие диваны, громкая музыка, пестрая рябь разноцветных огней, плывущих в глазах мутными пятнами, дым… Встаю. Пошатываясь, пробираюсь сквозь танцующую липкую толпу в туалет. Какая-то девушка смотрит на меня помутневшим взглядом и рассеянно улыбается. Стою возле раковины. Отражаюсь в зеркале, но узнать себя не могу. Узенькой полоской насыпаю дорожку белого порошка. Почти не дышу – боюсь рассыпать. В висках неистово бьется пульс. Вдох левой ноздри – жадный и долгожданный. Кажется, прошла секунда (на самом деле не меньше трех часов). Я смеюсь, не вижу ничего: все те же огни и музыка по-прежнему пульсирует в ушах. Постепенно реальность начинает проясняться: я обнаруживаю себя посередине оживленного перекрестка, прямо на встречной полосе. Мимо со всех сторон мчатся автомобили, они ревут и сигналят. Мне страшно. Невыносимо страшно. Я не могу перестать смеяться. Не знаю, как выбраться отсюда. И, если честно, сомневаюсь в том, что все еще жив…
Королевство кривых зеркал – мир золотой молодежи, свободной и дерзкой, такой, какой были мы, какой хотели казаться. В ловушке галлюцинаций многие сходили с ума. На моих глазах люди превращались в существа с огромными зрачками и иссохшими губами, готовые убить любого, кто притронется к их «дозе счастья». Я с ужасом наблюдал за ними, хотел сказать: «Стоп! Оглянитесь по сторонам – вы не за то боретесь!» Но не мог найти слов. К тому времени мой мозг, задурманенный кислотой, лениво и неохотно шевелил извилинами. Я начал сильно тупеть, разучился связно говорить: не раз замечал, что несу бред, хочу сказать совсем другое, но не знаю как. Недолгие попытки донести свои мысли до окружающих заканчивались тем, что я разворачивался и уходил искать, где бы купить травки, чтобы покурить и ни о чем не думать и ничего никому не объяснять.
Первый концерт Токio. Стою на сцене, неловко придерживая микрофон. Смотрю вперед. 24 тысячи человек, подняв руки, поют наши песни. Я не уверен в реальности происходящего. В голове друг с другом спорят мысли: – Ну вот ты и получил то, чего так хотел, к чему стремился… – А что же дальше? – Не знаю. – Тогда зачем все это? – Так уж вышло… Теперь я уж точно не обрету никакого смысла. Мысли вяло копошатся в голове, подсказывают план действий: надо бы перейти на тяжелые наркотики, сесть однажды в дорогой спортивный автомобиль, вдавить в пол педаль газа и отказаться от мелочной мечты дожить до старости… Путь, пройденный мною от квартиры друга, где я попробовал марихуану, до сцены, на которой решил, что жизнь сыграна, составлял 3 года. За это время я потерял многих друзей, разочаровался в любви, развеял по ветру не один чемодан денег, хорошенечко подпортил здоровье и разрушил нервную систему. Было самое время уходить, но я остался… Просто повезло.
Пью чай. Напротив сидит человек с доброй улыбкой и ясным, твердым взглядом – мой хороший друг и учитель Торы, религии, которую я недавно начал изучать. Он говорит мне о том, как прекрасен и удивителен наш мир, о том, сколько в нем смысла, добра и счастья. Наслаждаться жизнью можно, только находясь в трезвом рассудке и кристально чистом сознании. Я верю ему. Знаю: он прав!
Я перестал употреблять наркотики после того, как прочел книгу о любви к миру и гармонии с ним. Просто понял: чтобы стать счастливее, не нужно закидываться какой-то гадостью и разглядывать кислотных чудовищ, проступающих на стенах дорогих ночных клубов. Когда смотришь на жизнь трезвым взглядом, когда разбираешься в ней точно и четко – это и есть счастье. Наркотики – игрушки не нашего времени. В наши дни нужно двигаться вперед, опережать жизнь на шаг и самому определять ее главные тенденции, проще говоря, рулить ею. Важно кайфовать не от порошков или таблеток, а от того, чем ты занимаешься. Сейчас я совершенно счастлив. Я не устаю радоваться окружающему миру и благодарить того, кто его создал.
июнь 2007
Я попробовал наркотики в 16. До этого мое существование было правильным и схематичным: школа, музыкалка, семейный ужин, прогулки с любимой девушкой, чай с зефиром, книжка на ночь… Я никогда не задумывался, зачем живу. Но однажды в голову пришел вопрос: «А ради чего это все?» И я ужаснулся, не найдя ответа. Я попросту не знал, что делаю на этой земле... Ощущение собственной бесполезности толкало меня в бездну. Казалось, все это время я, зажмурившись, бежал по краю обрыва, а когда открыл глаза – не увидел ничего, кроме пустоты, переполнявшей мою жизнь. И не задумываясь шагнул в никуда. Эта пропасть оказалась бесконечностью: я летел вниз, окунаясь все глубже в густую беспросветную мглу: травка, порошки, таблетки, эйфория, апатия... все глубже и глубже – порошки, апатия, все дальше и дальше – эйфория, таблетки...
Пальцы впиваются во что-то. Что-то напоминает камень, а может, древесный ствол. Иногда кажется, это упругий кусок поролона. Я вгрызаюсь в него. Чувствую острую боль в боку. Открываю глаза. Девушка, лежащая рядом, толкает меня: «Проснись!» Непонимающе я разглядываю ее сквозь узкие щелочки сонно прищуренных глаз. Она кричит: «Ты что, не слышишь, как страшно скрипишь зубами во сне?!» Я отрицательно мотаю головой. «Жуткий звук: такой громкий, противный! Тебе надо меньше глотать всякой дряни». Я отворачиваюсь, закрываю глаза, прижимаюсь лбом к холодной стене: камень, дерево, поролон, пинки в бок…
Чем дальше я забирался в этот мир вечного праздника, раскуриваясь, нюхая, глотая, снова раскуриваясь, тем бессмысленнее становилось мое существование. Наркотики были чем-то вроде волшебной палочки: они вмиг решали проблемы, я забывал о трудностях, наслаждался легкостью бытия. Но к утру кокаиново-гашишное волшебство рассеивалось, как дым от потухшего окурка. И я, по закону жанра, превращался в тыкву, расколотую и завядшую, озабоченный лишь тем, где бы достать еще ядовитого чуда и снова забыться. Мир наркотиков – королевство кривых зеркал, в которых я с интересом разглядывал искаженную реальность. Зазеркалье дарило успокоительное забвение и щедро кормило иллюзиями. То, чем я жил тогда, было одной сильной галлюцинацией – вся моя жизнь лишь казалась мне. Казалось, была любовь: когда от меня ушла девушка, которую я сумасшедше сильно любил, мы что-то нюхали в клубе… и я начал встречаться с другой; ее имени и лица на следующий день не помнил. Казалось, были друзья: когда мои бессвязные и обрывистые речи перестали понимать окружающие, я начал общаться только с теми, с кем курил и нюхал; они не слушали меня, но понимающе кивали, размышляя, где бы найти еще порошка. Казалось, было счастье: когда я грустил, шел купить травы, стараясь не думать о страшной апатии, которая накроет после. Казалось, было творчество: когда я писал песни под наркотиками, считал их шедеврами; но придя в себя, понимал: это лишь бессмысленный набор звуков, чушь…
Мягкие диваны, громкая музыка, пестрая рябь разноцветных огней, плывущих в глазах мутными пятнами, дым… Встаю. Пошатываясь, пробираюсь сквозь танцующую липкую толпу в туалет. Какая-то девушка смотрит на меня помутневшим взглядом и рассеянно улыбается. Стою возле раковины. Отражаюсь в зеркале, но узнать себя не могу. Узенькой полоской насыпаю дорожку белого порошка. Почти не дышу – боюсь рассыпать. В висках неистово бьется пульс. Вдох левой ноздри – жадный и долгожданный. Кажется, прошла секунда (на самом деле не меньше трех часов). Я смеюсь, не вижу ничего: все те же огни и музыка по-прежнему пульсирует в ушах. Постепенно реальность начинает проясняться: я обнаруживаю себя посередине оживленного перекрестка, прямо на встречной полосе. Мимо со всех сторон мчатся автомобили, они ревут и сигналят. Мне страшно. Невыносимо страшно. Я не могу перестать смеяться. Не знаю, как выбраться отсюда. И, если честно, сомневаюсь в том, что все еще жив…
Королевство кривых зеркал – мир золотой молодежи, свободной и дерзкой, такой, какой были мы, какой хотели казаться. В ловушке галлюцинаций многие сходили с ума. На моих глазах люди превращались в существа с огромными зрачками и иссохшими губами, готовые убить любого, кто притронется к их «дозе счастья». Я с ужасом наблюдал за ними, хотел сказать: «Стоп! Оглянитесь по сторонам – вы не за то боретесь!» Но не мог найти слов. К тому времени мой мозг, задурманенный кислотой, лениво и неохотно шевелил извилинами. Я начал сильно тупеть, разучился связно говорить: не раз замечал, что несу бред, хочу сказать совсем другое, но не знаю как. Недолгие попытки донести свои мысли до окружающих заканчивались тем, что я разворачивался и уходил искать, где бы купить травки, чтобы покурить и ни о чем не думать и ничего никому не объяснять.
Первый концерт Токio. Стою на сцене, неловко придерживая микрофон. Смотрю вперед. 24 тысячи человек, подняв руки, поют наши песни. Я не уверен в реальности происходящего. В голове друг с другом спорят мысли: – Ну вот ты и получил то, чего так хотел, к чему стремился… – А что же дальше? – Не знаю. – Тогда зачем все это? – Так уж вышло… Теперь я уж точно не обрету никакого смысла. Мысли вяло копошатся в голове, подсказывают план действий: надо бы перейти на тяжелые наркотики, сесть однажды в дорогой спортивный автомобиль, вдавить в пол педаль газа и отказаться от мелочной мечты дожить до старости… Путь, пройденный мною от квартиры друга, где я попробовал марихуану, до сцены, на которой решил, что жизнь сыграна, составлял 3 года. За это время я потерял многих друзей, разочаровался в любви, развеял по ветру не один чемодан денег, хорошенечко подпортил здоровье и разрушил нервную систему. Было самое время уходить, но я остался… Просто повезло.
Пью чай. Напротив сидит человек с доброй улыбкой и ясным, твердым взглядом – мой хороший друг и учитель Торы, религии, которую я недавно начал изучать. Он говорит мне о том, как прекрасен и удивителен наш мир, о том, сколько в нем смысла, добра и счастья. Наслаждаться жизнью можно, только находясь в трезвом рассудке и кристально чистом сознании. Я верю ему. Знаю: он прав!
Я перестал употреблять наркотики после того, как прочел книгу о любви к миру и гармонии с ним. Просто понял: чтобы стать счастливее, не нужно закидываться какой-то гадостью и разглядывать кислотных чудовищ, проступающих на стенах дорогих ночных клубов. Когда смотришь на жизнь трезвым взглядом, когда разбираешься в ней точно и четко – это и есть счастье. Наркотики – игрушки не нашего времени. В наши дни нужно двигаться вперед, опережать жизнь на шаг и самому определять ее главные тенденции, проще говоря, рулить ею. Важно кайфовать не от порошков или таблеток, а от того, чем ты занимаешься. Сейчас я совершенно счастлив. Я не устаю радоваться окружающему миру и благодарить того, кто его создал.
июнь 2007